Автор Тема: 132 отдельный батальон конвойных войск НКВД  (Прочитано 143964 раз)

Оффлайн ЕвроТатарин

  • Постоянный участник проекта
  • Сообщений: 1399
    • E-mail
Re: 132 отдельный батальон конвойных войск НКВД
« Ответ #180 : 02 Февраля 2015, 23:09 »
Кстати, нашел еще пару фотографий.

Генерал-майор Костицын А. С.:



И в связи с ним:

Истина - это правильный порядок слов (цитата из Каббалы)

Оффлайн ЕвроТатарин

  • Постоянный участник проекта
  • Сообщений: 1399
    • E-mail
Re: 132 отдельный батальон конвойных войск НКВД
« Ответ #181 : 08 Февраля 2015, 04:48 »
Общался (очень коротко) с Э. А. Костицыным. Спросил о фотографии начальства. Увы, никого не помнит.
Истина - это правильный порядок слов (цитата из Каббалы)

Оффлайн ЕвроТатарин

  • Постоянный участник проекта
  • Сообщений: 1399
    • E-mail
Re: 132 отдельный батальон конвойных войск НКВД
« Ответ #182 : 09 Февраля 2015, 14:44 »
Материал внучки А. Костицына:

Сегодня была война
1941 год. Моему отцу Эдуарду Александровичу Костицыну, тогда простому советскому мальчишке, всего 7 лет от роду. Большая семья -  мама, бабушка, они с сестренкой и отец – командир отдельного батальона войск НКВД – живет в предвоенном Бресте. В апреле 1941-го, когда  капитан Александр Костицын отправился в Москву на учебу в академию имени Фрунзе, никто не ведал, что глава семьи уезжает навсегда.  Чудом уцелел в мясорубке под Харьковом, а в июле 43-го, так больше никогда и не встретившись с женой и детьми, Костицын-старший уже в чине генерал-майора (стремительная военная карьера) погиб под Курском.
Мои родные люди  до октября 1942-го оставались в Бресте. Прошли ужасы оккупации,  хлебнули лиха в партизанском отряде. И сумели выжить в той войне. Отцу сегодня 70 лет. Казалось бы, зачем спустя шесть десятилетий седому человеку помнить ужасы своего военного детства? Обстрелы, страшную немецкую речь, виселицы с партизанами, смрадные топи белорусских болот, по которым молодая тогда, 27-летняя, моя бабушка тащила их с младшей сестренкой под пулями преследующих партизанский отряд немецких карателей.
Но сороковые-роковые не отпускают, тревожат душу и часто снятся моему отцу ночами. Как, наверное, любому подранку тех лет. Помните стихи Левитанского? «Не я участвую в войне – она участвует во мне».
Итак, Брест, канун и начало войны глазами семилетнего пацана.
«А БАБУСЯ ПОДУМАЛА, ЧТО ЭТО ЗЕМЛЯТРЯСЕНИЕ»
- Помню,  как каждые выходные отец брал меня с собой в Брестскую крепость. С одной стороны реки Буг – наши, а с другой, на территории уже оккупированной Польши, – немецкие пограничники. И те, и другие ходили и спокойно переговаривались друг с другом. Обычное дело было увидеть перед войной и немецкие самолеты в небе над городом. Нас, пацанов, будоражили, интриговали непонятные слова: «Фоккевульф», «Хенкель», «Мессершмитт»…... А мама возмущалась: «Чего это они так свободно над нами летают?!».
21 июня в Доме офицеров были танцы. Видимо, простые горожане не должны были догадываться о нависшей опасности. А ночью мы слышали, как мимо нашего дома прошла колонна машин. Потом все говорили, что это вывозили из обреченного города партийно-советское руководство.
В 4 часа утра рядом с нашими окнами разорвался первый снаряд. Может быть, самый первый снаряд Великой Отечественной.
Бабуся закричала: «Землетрясение!». Спустя миг стену над сестренкиной кроваткой прошил осколок, и образовалась свеженькая дыра. «Это война», - сказала мама, схватила перепуганную Светланку, и мы все вчетвером бросились спасаться в подвал.
Ближе к утру я не вытерпел и выглянул на улицу. И тут же увидел первого фашиста – на груди автомат, из голенищ сапог торчат гранаты. С криком «немцы!» я бросился обратно в подвал. Мама и бабуся начали плакать. Когда я выглянул еще раз (мальчишечье любопытство сильнее страха), мимо в сторону центра города бежали наши военные. В одном нижнем белье, без оружия. И что-то кричали.
- Значит, город был сдан без боя?
- На улицах боев мы не видели. Все сопротивление было сосредоточено в крепости – оттуда постоянно доносились оружейные залпы. Мы с пацанами спустя две недели, когда стрельбы стало поменьше, сбегали туда, к месту расположения батальона отца. Я нашел его кабинет - он был полностью разрушен. Только кресло уцелело: посидели, покрутились на нем. Кругом дым, пламя, а у нас, пацанов, – «карусель». В ближайшем перелеске наткнулись на наш, советский, новенький танк  с полным вооружением, сложенные пирамидами винтовки, пулеметы. Сдуру побросали все это с обрыва в Буг. Знал бы, что уйдем в партизаны, обязательно припрятал бы пару винтовок.
- Давай вернемся в 22 июня.
- После обеда мы выбрались из подвала, вернулись в дом. Тут же на машине подъехали немецкие офицеры и сказали, что будут здесь жить. Мама с бабусей должны стать обслугой – варить им, накрывать, прибирать. В наши комнаты заехали оккупанты, а мы переселились в подвал.
У меня была любимая игрушка – деревянная сабля. Однажды стою, размахиваю ей, рублю полынь. Немцу это не понравилось, вырвал у меня саблю и сломал через колено.   
Фрицы были всякие. Один все ходил за бабусей по огороду и, смахивая тихую слезу, интересовался, как по-русски называется тот или иной овощ. Может, скучал по дому?
- Еврейские гетто, массовые расстрелы – расскажи, когда это все началось?
Массовые расстрелы начались не сразу. Ходили слухи, что поначалу евреям удавалось откупаться от расправы. Но сменили коменданта, и началось...… Наш дом стоял через дорогу от гетто, и мы видели, как покорно люди строились и шли на казнь. Мы с пацанами однажды подсмотрели, как это происходило. Лучше бы этого не делали – на всю жизнь в памяти осталась ужасная картина. Немцы заставляли людей раздеваться догола, загоняли в ров, и один из палачей шел и сверху стрелял из пистолета.
А однажды прибегает приятель и зовет: «Бежим на вокзал! Там наши пленные!». Смотрим с виадука – внизу состав, вагоны без крыш, а в них люди стоят там плотно, что, кажется, невозможно пошевелиться. Смотрят все на нас, просят есть. Мы кинулись на огород, нарвали овощей,  побросали прямо с виадука. «Преступление» увидел жандарм и прогнал нас. Хорошо, не убил.
ГИТЛЕР ВЕЛЕЛ… УЧИТЬСЯ
- Брест сразу стал глубоким немецким тылом. Что обыденного, житейского помнишь ты из той поры?
- Нигде об этом не читал, но что было, то было: в сентябре 41-го немецкие власти приказали населению отправлять детей в школы. Так, с разрешения фашистов я пошел в первый класс.
В нашем классе набралось больше 20 человек. Учителя были из местных жителей. В школьную программу оккупанты ввели обязательный Закон Божий. Каждую субботу батюшка давал урок и водил нас слушать проповеди в церковь. Я хорошо помню отца Митрофана – молодой, красивый, бородка клинышком, шагает размашисто, уверенно. Он был отважным человеком, потому что в своих проповедях осуждал войну и оккупацию. В конце концов фашисты его расстреляли.
- Но зачем немцам нужно было обучать грамоте местное население?
- Все понимали это так: захватчики были уверены в своей победе и готовили «кадры», которые стали бы им помогать поддерживать «новый порядок». А в остальном...… Жилось нам очень трудно. Мама устроилась посудомойкой в ресторан (его хозяевами были поляки). Ну а мне бабуся сшила котомку, и мы с пацанами ходили по деревням, просили милостыню. Бывало, на нас спускали собак. Но чаще подавали - кто хлеб, кто картошку. Это было подспорьем. А хлеб, что пекли при немцах в Бресте, был тяжелый, липкий. Бабуся говорила, что в нем половина глины.
Мама уходила из дома очень рано. Помню, однажды будит меня: «Сынок, вставай, прибежишь ко мне на работу, дам поесть». И вот бегу к ней в ресторан по темноте через каштановую аллею. Вдруг прямо перед носом – что такое? Виселицы! Одна, вторая, третья…...
Не помню, как добежал до матери. Всего трясет от страха, плачу. Она меня прижала к себе, шепчет, это немцы расправились с партизанами. Показательная казнь была прямо в центре города.
Мы к тому времени переехали на окраину Бреста. Дом стоял на берегу реки Муховец. Иногда к нам туда приходили какие-то люди, и тогда мама или ее брат дядя Артемий заставляли меня стоять на улице и следить за обстановкой. При малейшей тревоге взрослые заводили музыку, начинали петь и танцевать. А потом опять в доме становилось тихо. Думаю, они слушали наше советское радио и распространяли листовки о положении на фронтах.
НА ВОЙНЕ НЕ БЫВАЕТ ДЕТЕЙ
- Скажи, почему вошедшие в Брест захватчики сразу же не расправились с семьей красного командира – комбата войск НКВД Александра Костицына? Ведь не могли же они не знать, кто вы?
- Я думаю, вражеская разведка все знала. Но, отслеживая ситуацию, наверняка разрабатывала агентурно-оперативную комбинацию по внедрению через нашу семью своего резидента в местное движение сопротивления,  - ответил мой отец - профессионал, всю жизнь прослуживший в органах госбезопасности.
– Даже помню некоего Михаила. Его все называли почему-то физкультурником. Потом говорили, что это он работал на немцев и благодаря ему фашисты едва не уничтожили наш партизанский отряд. 
   Участие  Костицыных, от взрослых до малых детей, в партизанском движении – особая тема. Нам, не знающим войны, никогда не понять,  как можно отправить малолетнего ребенка на смертельно опасное задание. «Слушай, Эдька. Нужна немецкая форма, - сказал как-то дядя Артемий. – Стащи, пока фрицы купаются в речке». И семилетний племянник, затаившись в прибрежных кустах на Муховце и дождавшись нужного момента, справился с опасной задачкой на «пять». А потом дядя чуть ли не в одиночку сумел взорвать мост, и всю семью приняли в партизанский отряд.
В октябре 43-го Костицыны в составе нескольких десятков таких же семей перешли в тыл через линию фронта. Колонну сопровождали партизаны. В каждой телеге было по гранате. Приказ был отдан такой: в случае встречи с немцами и их пособниками в плен не сдаваться,  взорвать себя и семью.
Кто-то скажет: законы военного времени. Кто-то увидит патриотизм, идущий со времен Ивана Сусанина. А кто-то - ослепленных советской пропагандой фанатиков: дескать, нынешние шахиды и рядом не стоят с тогдашними белорусскими партизанами.
А вот под какой ранжир подогнать такую картину?
Центр партизанского движения – деревня Сварынь. Мощный вражеский артналет. Дома с соломенными крышами сгорают, как лучины. Мама на работе в госпитале, и Эдик со Светланкой прячутся в какой-то яме.
Деревня была, и вот ее нет. Те, кто уцелел, уходят в спасительный лес.
Спустя целую жизнь мой отец видит припорошенные первым октябрьским снежком вековые деревья, телегу с убогим скарбом, смертельно уставшую мать. И слышит, как она, родная, красивая, хорошо и спокойно поет: «Коль жить да любить, все печали растают, как тают весною снега. Шуми, дорогая, звени, золотая, моя золотая тайга!».
Будто нет вокруг ни горя, ни страха, ни проклятой войны.
Автор : Наталья ОСТРОВСКАЯ (фото из семейного архива), специально для «В»
http://vladnews.ru/1575/kultura-istoriya/segodnya-byla-vojna
Истина - это правильный порядок слов (цитата из Каббалы)

Оффлайн ЕвроТатарин

  • Постоянный участник проекта
  • Сообщений: 1399
    • E-mail
Re: 132 отдельный батальон конвойных войск НКВД
« Ответ #183 : 10 Февраля 2015, 14:58 »
Беседа с Э. А. Костицыным, сыном комбата 132 обкв

— Эдуард Александрович, Вы помните распорядок дня отца?
— Он брал меня в батальон в субботу-воскресенье. Среди недели его дома практически не было. Спрашивал меня: как поедем, на машине или верхом на лошадях? Иногда ездили верхом. У него была красивая белая лошадь Голубка. Потом я видел — немцы на ней ездили. А мне — поспокойнее выделял.  Так и приезжали… Входы в батальон были и снаружи, и изнутри.
При мне отец несколько раз занимался с женами военнослужащих батальона. Рассказывал им об обстановке.  А потом выводил на стрельбище. Оно располагалось на берегу Буга, видны были немцы на той стороне. Это было на Центральном острове, практически у стен казармы батальона. Немного в сторонку отходили, хорошо просматривался Буг и та сторона, где ходили немцы.
— На какие мероприятия водил отец?
— Были концерты. Там и жены выступали, и бойцы. Плясали, было такое. Ну, и в клуб гарнизонный ходили, бывшую церковь. Впрочем, нам, пацанам, это было не дюже интересно…
А вот что запомнилось: у отца в кабинете стояло черное кожаное кресло, которое вращалось и каталось. Дней через десять после начала войны мы с пацанами втроем каким-то образом проникли в крепость, хотя на Северном острове еще сражались, и нашли это кресло. Я на нем снова покатался. Кабинет отца был на втором этаже, все было разрушено, а кресло уцелело.
Еще отец иногда брал меня в поездки по гарнизонам. Вплоть до Минска, там были какие-то подразделения. Несколько дней, наверное, с неделю, ездили по этим гарнизонам. Запомнилось, что одно колесо у «эмки» было раздутое, сильно трясло, и отец ругал водителя: почему, мол, не заменил?
— Каким помните отца?
— Высокий, под два метра ростом, красивый, подтянутый, начищенный. Не выносил пыль на сапогах. Когда выходил из машины, всегда бархоточкой протирал сапоги. Обладал очень большой физической силой. Как-то пошли мы с ним домой и зашли в гараж, что ли, а там ребята — бойцы — выжимают двухпудовую гирю. Отец посмотрел, потом взял у одного из бойцов ремень, продел его через рукоять гири, застегнул, а потом наклонился, взял зубами ремень и без размаха перекинул эту гирю через себя. И мать рассказывала, что он был физически очень сильным. По праздникам он выпивал только один стакан водки и все. Мать рассказывала, что однажды он перебрал и начал буянить. Его только семь человек смогли связать. Вот с тех пор — закон: не больше стакана. Махнет разом и больше к спиртному не прикасается.
Очень любил играть в бильярд. Иногда брал меня с собой в Дом офицеров, где играл, причем, хорошо. Когда возвращались, мать была недовольна: зачем, мол, ребенка с собой брал?
— Бойцы спортом занимались?
— Конечно. Вот, гирями. Потом с винтовками бегали, полосу препятствий преодолевали. Это было уже внутри батальона, в крепости.
Когда мы с пацанами проникли в крепость, наткнулись на какой-то поляне на наше новое вооружение. Стояли пирамидкой винтовки, рядом пулеметы «максимы». Мы их потом в Буг поспихивали. Такое впечатление, что совершенно новые. Это было со стороны города, как мы шли, какой-то кусочек леса, недалеко от расположения батальона.
— А где жили в Бресте?
— На улице Леваневского, это почти в центре города. Когда я был в 2011 году в Бресте, мы этот дом нашли. Когда около дома разорвался первый снаряд, мать отправила нас всех в подвал почему-то соседнего дома. А нас было 6 человек: мать, ее брат Артем, бабушка и трое детей. В 6 утра мать говорит мне: ну, выгляни, посмотри, что там. Я выглянул и увидел первого немца, который шел уже прямиком по улице. Когда стрельба утихла, мы вернулись домой, а там были уже немцы.
— То есть, город они заняли очень быстро?
— Да они еще ночью его заняли. Когда моя старшая сестра Нина пришла с дядей Артемом с танцев, то передала рассказ своей подруги. Она танцевала с каким-то молодым человеком и сказала ему, что живет на втором этаже. Тот предупредил ее, чтобы на ночь она ушла куда-нибудь пониже. Так что, немецкие разведгруппы в городе уже с вечера были.
Так вот, когда мы вернулись домой, немцы приказали собрать вещи и переселиться в подвал, а в квартире разместились их офицеры. А через некоторое время и вообще выселили. Мать нашла какую-то комнату, туда мы и перебрались. Правда, потом нас и оттуда выгнали, потому что это была зона гетто. Перешли в небольшой домик неподалеку, на берегу Муховца. В 2011 году я искал это место, но не нашел. Сейчас там стоит памятник жертвам из гетто.  Территория была обтянута тремя рядами колючей проволоки. А рядом была небольшая песчаная площадка, где мы играли. Иногда, когда не было полицаев, нам из-за проволоки перебрасывали деньги с просьбой купить хлеба. А неподалеку был небольшой рыночек. Мы покупали там хлеб, заворачивали его и бросали в зону.
— А лагеря для наших военнопленных помните?
— Нет, откуда? Хорошо помню только госпиталь в центре города (областную больницу). И вот почему. Мы как-то играли в том районе, и я сильно расшиб палец, кровь текла. Сидел на бордюре, пока пацаны искали, чем перевязать. И тут ко мне подошел немецкий офицер, увидел хлещущую кровь, взял меня за руку и отвел в госпиталь, где меня санитарки и перевязали. А лагеря — нет, да туда и не подпускали. Помню, правда, как наших пленных везли эшелоном.  Недалеко от улицы Леваневского была Каштановая аллея. Мы там как-то играли, и вдруг кто-то кричит: «Пацаны, там наши пленные!» А через железнодорожные пути был виадук, на котором почему-то никого из немцев не было. Мы забежали на него. Внизу были открытые пульмановские вагоны, без крыш. В них вплотную друг к другу стояли пленные. Мы им закричали, они в ответ: «Дайте хлеба!». Ну, побежали по домам. Бабушка что-то навязала в узелок, и пацаны принесли, что могли. Побросали сверху, но сколько там той еды!.. А потом подбежал немец и разогнал нас. Это было где-то в конце июля — начале августа, еще до школы.
— Немцы школу открыли?
— Школа наша, но по их приказу. С самого начала стали нам преподавать Закон Божий, который вел отец Митрофан. Его потом расстреляли за связь с партизанами. Недалеко церковь была, нас туда на молебны водили. Когда в 2011 году я рассказал об этом брестским церковникам, они даже не знали, что был такой отец Митрофан и что он был связан с партизанами. Правда, глава областной церкви, митрополит или архиепископ, не знаю, сразу дал команду своим подчиненным поднять все архивы и увековечить.
— Долго жили в Бресте?
— До октября 1942-го. Мать работала по ночам посудомойкой в ресторане и была старшей в подпольной пятерке. У Гребенкиной, кстати, об этом упомянуто.  Хорошо помню момент ухода. Играл во дворе, а к дому подъехала телега-фура. Мать меня позвала, стали быстро собираться. Нас в тот момент было уже четверо, потому что Нина с Артемом еще раньше ушли в партизанский отряд. Нине было 16, дяде Артему — 17. Ну и, чтобы их в Германию не угнали…
В течение буквально 5-10 минут собрались, хозяин фуры (видимо, связной) нас укрыл и вывез за пределы города. Разместились в каких-то землянках, но тут рядом начался бой, и нас повели в другое место. Шли всю ночь, потом еще два дня. Привели нас в Сварынь, где был центр партизанского соединения Сикорского. И до ноября 1943 года мы были в отряде. В ноябре немцы сожгли Сварынь. Нас перевели сначала в землянки, а потом сколотили обоз из трех десятков фур и всех семейных вывезли через линию фронта на Большую землю.
— Известно, что в канун войны Ваш отец поехал в Москву. Что он там делал?
— Он уехал в мае. Там было какое-то совещание, и одновременно он сдавал экзамены в Академии им. Фрунзе. О том, что он жив, мы узнали в 1942 году, будучи уже в отряде. Мать слышала по радио, что его дивизия брала Харьков. А мы сами оттуда приехали в Брест в 1939 году. Там, в Харькове, он подорвался на мине возле дома, где мы раньше жили. Об этом мне рассказала впоследствии новая жена отца, тоже, кстати, Галина, как и моя мать.  Она была медсестрой в госпитале, выхаживала отца. А к нему в госпиталь пришел кто-то из его бывших подчиненных и сообщил, что видел, как немцы расстреляли всю его семью. Я с ней встречался в 1972 году, хотя моя мать, естественно, очень болезненно отнеслась к этому контакту.  В 1943-м у отца родилась дочь Александра, она сейчас в Москве.
— В воспоминаниях бойца батальона Ю. Смехова говорится, что он виделся с Вашим отцом в конце 1942 года, и тот будто бы сказал, что был ранен немецким снайпером в ногу.
— Не знаю, Галина рассказала мне, что отец прибыл в госпиталь с ранением осколком мины. Но немцы за ним, действительно, охотились. В 1973 году я был в Прохоровке, на юбилее битвы на Курской дуге, и встречался со многими сослуживцами отца из его дивизии. Общался, в частности, и с дивизионным особистом.  Он сказал мне, что немцы вели за отцом настоящую охоту, гонялись за ним. Едет, скажем, где-нибудь на машине — откуда ни возьмись одинокий самолет, открывающий стрельбу. И снайперы следили. В особом отделе были данные о готовящемся покушении. Собственно, погиб отец тоже не при артобстреле, как пишут. Он решил провести какое-то совещание по дивизии, причем, особист отговаривал отца проводить совещание именно в том месте, где оно все-таки состоялось, пристреляно, мол, это место. И был не артналет, а всего один орудийный выстрел, угодивший по назначению. Практически все командование дивизии вместе с моим отцом там и погибло, за исключением начштаба. Отец и похоронен в Новом Осколе вместе со своим заместителем по политчасти и другими подчиненными. Там памятник ему стоит, улицу его фамилией назвали. В Прохоровке, в музее, есть целый альбом с нашей фамилией, фотографиями, воспоминаниями. Это стараниями Нины, старшей его дочери.

Записал А. Полануер, 10.02.2015.
Истина - это правильный порядок слов (цитата из Каббалы)

Оффлайн ЕвроТатарин

  • Постоянный участник проекта
  • Сообщений: 1399
    • E-mail
Re: 132 отдельный батальон конвойных войск НКВД
« Ответ #184 : 10 Февраля 2015, 17:18 »



Скульптурный бюст А. С. Костицина                                     
                                     
  В городе Новый Оскол возле Районного Дома культуры находится братская могила 3 советских воинов, погибших в боях с фашистскими захватчиками: подполковника Попова, полкового комиссара Толкунова Г. Г. генерал-майора  А. С. Костицина.
  Памятник установлен по заказу Новооскольского горисполкома на средства города в 1968 году. Автор памятника белгородский скульптор - И. В. Булавин. Памятник представляет собой бюст генерал-майора А. С. Костицина, установленный на прямоугольном  постаменте и одноступенчатом стилобате. Высота бюста 1 метр.
Постамент изготовлен из кирпича и бетона, обложен плиткой. Его размеры - 1,8 х 0,75 метра. На лицевой стороне постамента вмонтирована мраморная доска с надписью: "Здесь похоронены воины Советской Армии, павшие в боях за город Новый Оскол в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 генерал-майор Костицин А. С., полковник Попов, полковой комиссар Толкунов Г. Г.".
Истина - это правильный порядок слов (цитата из Каббалы)

Оффлайн Adv1seR

  • Moderator
  • Постоянный участник проекта
  • Сообщений: 4623
    • E-mail
Re: 132 отдельный батальон конвойных войск НКВД
« Ответ #185 : 10 Февраля 2015, 21:19 »
Беседа с Э. А. Костицыным, сыном комбата 132 обкв

Спасибо за хороший материал. Интересно читать, когда человек рассказывает что сам видел, а не цитирует Смирнова. Простые вроде бы эпизоды, из которых собственно и состоит история

Оффлайн Adv1seR

  • Moderator
  • Постоянный участник проекта
  • Сообщений: 4623
    • E-mail
Re: 132 отдельный батальон конвойных войск НКВД
« Ответ #186 : 10 Февраля 2015, 21:24 »

— А лагеря для наших военнопленных помните?
— Нет, откуда? Хорошо помню только госпиталь в центре города (областную больницу). И вот почему. Мы как-то играли в том районе, и я сильно расшиб палец, кровь текла. Сидел на бордюре, пока пацаны искали, чем перевязать. И тут ко мне подошел немецкий офицер, увидел хлещущую кровь, взял меня за руку и отвел в госпиталь, где меня санитарки и перевязали. А лагеря — нет, да туда и не подпускали. Помню, правда, как наших пленных везли эшелоном.  Недалеко от улицы Леваневского была Каштановая аллея. Мы там как-то играли, и вдруг кто-то кричит: «Пацаны, там наши пленные!» А через железнодорожные пути был виадук, на котором почему-то никого из немцев не было. Мы забежали на него. Внизу были открытые пульмановские вагоны, без крыш. В них вплотную друг к другу стояли пленные. Мы им закричали, они в ответ: «Дайте хлеба!». Ну, побежали по домам. Бабушка что-то навязала в узелок, и пацаны принесли, что могли. Побросали сверху, но сколько там той еды!.. А потом подбежал немец и разогнал нас. Это было где-то в конце июля — начале августа, еще до школы.


Оффлайн Сергей Кудрявцев

  • Посетитель
  • Сообщений: 28
    • E-mail
ДРЯХЛОВ Иван Николаевич (25.09.1918 – 03.05.1942). Родился 25 сентября 1918 г. по одним данным в д. Гоголи, а по другим в д. Пантелеево. Член ВЛКСМ. Из крестьян.
Был холост. Родственники: родители – Александра Ивановна и Николай Гаврилович, проживали в д. Пантелеево.
В армию призван Некоузским РВК. На основании донесения Масловского РВК от 23 мая 1946 г. за исходящим номером 212 учтен пропавшим без вести в сентябре 1941 г., так как сведений о его судьбе из воинской части не поступало.
Телефонист 1-го отделения взвода связи 132-го отдельного батальона конвойных войск НКВД СССР, красноармеец по своему воинскому званию. Пленен в начале героической обороны г. Могилев Белорусской ССР – 3 июля 1941 г. (в персональной карте военнопленного явно что ошибочно стоит 3 августа, но к этому времени город был уже оставлен части Красной Армии). Узник шталага X D. Присвоенный здесь лагерный номер “34044“. 
Принял мученическую смерть в концлагере СС “Бухенвальд“ 3 мая 1942 г. 

Оффлайн Сергей Кудрявцев

  • Посетитель
  • Сообщений: 28
    • E-mail
ДРЯХЛОВ Иван Николаевич (25.09.1918 – 03.05.1942). Родился 25 сентября 1918 г. по одним данным в д. Гоголи, а по другим в д. Пантелеево. Член ВЛКСМ. Из крестьян.

Благодарю Администрацию Некоузского муниципального района за неравнодушное отношение к памяти земляка.

Согласно похозяйственных книг за 1940-1948 гг., семья Дряхловых проживала в д. Пантелеево. У Николая Гавриловича и Александры Ивановны Дряхловых было 6 детей: 2 сына (Василий и Иван), 4 дочки (Екатерина, Нина, Вера и Глав(фира).
Иван Дряхлов, 1918 г.р., был призван в Рабочее-крестьянскую Красную армию в 1939 г., его брат Василий, 1913 г.р., призван в РККА в 1941 г. Сестра Глав(фира) в 1939 г. уехала в г. Ленинград, где в 1942 г. погибла. В 1946 – 1948 гг. умерла сестра Екатерина.
При просмотре похозяйственной книги д. Пантелеево за 1949-1954 гг. прослеживается, что брат Ивана – Василий вернулся с Великой Отечественной войны в родную деревню и проживал там с женой и тремя детьми: Анатолием, Ниной и Валентиной отдельным хозяйством. Сестра Ивана – Нина и Вера в хозяйстве Николая Гавриловича и Александры Ивановны с этого периода не значатся. Проследить их судьбу до настоящего времени не удалось.
В данное время установлено, что в д. Болдино Некоузского района проживает внучатая племянница Ивана Николаевича Дряхлова – Щавелева Галина Николаевна.

Оффлайн Юрий32

  • Постоянный участник проекта
  • Сообщений: 2644
Стрелок 2 ср кр-ц Кудинов ГГ.Вероятно был в группе вышедшей утром 22 июня за пределы БК.
http://moypolk.ru/soldiers/kudinov-grigoriy-georgievich-0