Самуил Львович Ушеров
Военкомат держит оборону
В сентябре 1939 года после освобождения Западной Белоруссии был назначен на должность Брестского райвоенкома. 22 июня 1941 года принимал активное участие в обороне Брестского облвоенкомата.
Член КПСС.
Награжден двумя орденами и четырьмя медалями.
В настоящее время майор в отставке С. Л. Ушеров живет в Киеве.
Брестский областной и городской военные комиссариаты размещались в двухэтажном каменном здании, окруженном кирпичным забором, на улице Дзержинского, в доме № 19. Массивные железные ворота в фасаде закрывали проезд. Райвоенкомат находился неподалеку за углом (улица Советских пограничников).
В субботу вечером мы были с женой в гарнизонном Доме Красной Армии. Выступали минские [103] артисты. Зрительный зал едва мог вместить всех желающих попасть на концерт. Возвратились домой поздно.
В четыре часа утра началась страшная канонада. Вскочил с постели и машинально схватил телефонную трубку. Связь уже не работала. Света не было. Быстро оделся. Жена растерялась и никак не могла одеть плакавшего сынишку. До сих пор не могу забыть ее лихорадочно горевшие, полные страха и отчаяния глаза.
Не успел выбежать в коридор, как раздался стук в дверь. Я услышал знакомый голос облвоенкома Михаила Яковлевича Стафеева (мы были соседями по квартире): «Самуил Львович, быстрей в военкомат!»
Минут через двадцать после начала обстрела работники райвоенкомата — военнослужащие и гражданские — были на месте.
Вслед за нами прибежали жены и дети. Немало собралось и семей военнослужащих гарнизона.
Вскоре начали прибывать военнообязанные запаса — главным образом партийный и советский актив, комсомольские работники. Все они просили оружие. Быстро роздали имевшийся у нас небольшой запас винтовок и патронов. Я приказал уничтожить документы, которые не сможем взять с собой в случае эвакуации. Пытались связаться с председателями сельсоветов по вопросу проведения необходимых мобилизационных мероприятий, но безуспешно.
Рано утром с вокзала прибежала группа политруков запаса — их было человек 18. Эти товарищи были командированы в Смоленск на курсы усовершенствования политсостава, но 21 июня выехать не смогли и теперь явились в распоряжение облвоенкомата.
Майор Стафеев собрал всех нас, работников военкоматов, и дал указание немедленно поднять военнообязанных и связаться с воинскими штабами. Затем в ленуголке он провел короткое совещание, на которое были приглашены и явившиеся партийно-советские работники.
— Мы точно не знаем, что происходит на границе, — сказал военком. — То ли это провокация, то ли война. Я пока не получил никаких распоряжений ни из штаба округа, ни из штаба армии, поэтому речи об эвакуации облвоенкомата быть не может.
Защита Отечества есть священный долг каждого гражданина [104] Советского Союза. Отныне всех военнообязанных считаю мобилизованными в армию. Полагаю, что обстановка скоро прояснится. А пока нам нужно доставать оружие, боеприпасы и формировать команды.
В облвоенкомате во взводе обслуживания было 20 карабинов и винтовок, несколько автоматов и небольшой запас патронов. В областном управлении милиции, которое находилось неподалеку, нам удалось получить 25 винтовок и несколько ящиков с патронами. Из штаба погранотряда принесли ручной пулемет и несколько ручных гранат.
Люди, посланные облвоенкомом в штабы 6-й и 42-й дивизий, 28-го корпуса, а также в обком партии выяснить обстановку, вскоре вернулись. В обкоме уже никого не застали. Штабы передислоцировались, а оставшиеся в служебных помещениях дежурные офицеры сами не знали ничего. Единственно, что удалось уточнить, — начавшиеся события — не провокация, а настоящая война, вероломно развязанная фашистами.
По улицам трудно было передвигаться. Диверсанты вели огонь из чердачных окон, с балконов. Со стороны почтамта обстреливали двор облвоенкомата из ручного пулемета. По городу рыскали бежавшие из тюрьмы уголовники, они грабили магазины, забирались в квартиры, нападали на прохожих.
Решили эвакуировать семьи и вывезти наиболее важную документацию. Начали искать среди присутствующих людей, умеющих водить автомашину. Подошел инженер-автомеханик Брестского областного земельного отдела М. Я. Модарский{21}. Во дворе райисполкома стояла грузовая машина. Он осмотрел ее, завел и подал к облвоенкомату. В кузов посадили восемнадцать женщин и детей, погрузили документы. Старшим назначили адъютанта облвоенкома — младшего лейтенанта Олейника. Все семьи, находившиеся с нами, он должен был несколькими рейсами вывезти в район Кобрина и укрыть в лесу. Машина ушла, но назад не вернулась. Спустя полтора месяца, когда я встретился с Олейником на сборном пункте в Можайском лесу, он рассказал: [105]
— Как только мы выехали из города, немецкие самолеты обстреляли нас из пулеметов. При этом были убиты женщина и 14-летний мальчик, несколько человек ранено.
Олейник, несмотря на ранение, продолжил рейс до Березы-Картузской. Там сдал раненых и выгрузил документы...
Женщин и детей, которые оставались в военкомате, поместили в подвале.
Ко мне подошел политрук запаса.
— Я заместитель директора молочного завода. Разрешите сходить туда, это недалеко, и принести мороженое. Пригодится для детей.
Вместе с товарищем он принес два бидона жидкого мороженого и несколько десятков бумажных стаканчиков. Женщины накормили и на время успокоили плакавших ребят.
С погранзаставы и крепости доносился гул боя, слышалась стрельба в городе. Майор Стафеев приказал начальнику первой части облвоенкомата технику-интенданту второго ранга Лимонникову учесть военнослужащих и гражданских. Всего оказалось около 80 человек. Бойцы взвода обслуживания заняли позицию перед зданием военкомата. На ближайшие перекрестки улиц были высланы патрули.
Около 7 утра наблюдатели доложили, что к облвоенкомату пробирается отряд гитлеровцев. Через свою агентуру враг хорошо был информирован о расположении важнейших учреждений города.
Когда фашистские автоматчики приблизились, их встретил ружейно-пулеметный огонь. Гитлеровцы залегли. Вскоре атака повторилась. Появились раненые. Одним из первых был ранен майор Стафеев, однако он продолжал руководить боем, воодушевляя бойцов и командиров.
Пользуясь превосходством в живой силе и особенно в вооружении, гитлеровцы потеснили нас. Пришлось закрепиться в самом здании. Облвоенком распределил участки обороны и назначил ответственных лиц. Забаррикадировали парадную дверь, расставили людей у окон. Уничтожили оставшиеся служебные бумаги и документы. Из оконных проемов подвалов, первого и второго этажей наши воины поражали врага. Заместитель политрука Бараненков косил фашистов из пулемета. На самых опасных участках находились коммунисты и комсомольцы: секретарь парткомиссии [106] старший батальонный комиссар Уланов, секретарь парторганизации облвоенкомата майор Белов, офицер третьей части комсомолец лейтенант Михаил Рощин и другие. Раненые отказывались покинуть свой пост.
Первую медицинскую помощь оказывал военврач II ранга Гимпельсон, ему помогали жены командиров и сотрудница областной газеты «Заря» Мария Гамбург. Небольшой запас бинтов вскоре кончился. Женщины рвали белье и готовили перевязочный материал.
Гитлеровцы притащили пожарную лестницу, чтобы проникнуть в здание облвоенкомата через окна второго этажа. Несколько прицельных выстрелов сорвали их вылазку. Подбираясь вплотную, фашисты стреляли из автоматов, забрасывали окна гранатами. Слышались возгласы: «Рус, сдавайся!» На предложение врага мы отвечали огнем.
По указанию Стафеева в период короткого затишья из облвоенкомата были выведены женщины и дети.
Тяжелой была сцена прощания. Никто из нас не надеялся больше встретить своих близких, и каждый из них испытывал такое же чувство. И сейчас еще слышу умоляющий голос сыновей — Бориса и Макса: «Папочка, дорогой папочка, разреши остаться с тобой». Сопровождать семьи поручили старшине Судакову, которого переодели в форму почтового служащего. Он должен был провести их до ближайшей деревни и укрыть у надежных людей{22}.
Для установления связи с частями гарнизона послали начальника второй части облвоенкомата майора Белова. Натянув комбинезон, он перелез через забор и огородами пробрался к своему дому, чтобы взять мотоцикл и выехать в расположение одного из воинских штабов. Больше мы Белова не видели. Как мне сообщили уже после войны, он сражался в партизанском отряде на Брестчине и, по-видимому, погиб.
Между тем гитлеровцы подтянули орудие и начали методически обстреливать здание. Под обломками рухнувших стен второго этажа погибло много людей. От прямого попадания снаряда вышел из строя пулемет. Кончились боеприпасы. [107] Не стало уже медикаментов. Майор Стафеев был вторично ранен, на этот раз тяжело, но сохранил исключительную выдержку и самообладание. Мучительно умирал раненный в живот лейтенант Рощин. Атлетически сложенный, ловкий, с красивым волевым лицом, он отлично владел оружием: на дальних дистанциях вел огонь из пулемета, в ближнем бою метко поражал врага гранатами.
Неожиданно гитлеровцы прекратили обстрел, сняли осаду и отошли. Что бы это значило? Хотелось верить, что подошли наши и фашисты отступают.
Майор Стафеев сказал:
— Нужно использовать эту передышку, немедленно прорываться из вражеского кольца.
Мы вынесли его и еще шестерых тяжелораненых во двор. Несколько человек перелезло через забор на улицу Советских пограничников, и мы стали с рук на руки передавать раненых. Вдруг откуда-то из засады выскочили гитлеровцы. Стреляя из автоматов, они набросились на наших людей и многих пленили. Раненых зверски расстреляли на месте. Здесь погиб и несгибаемый большевик, замечательный командир, герой обороны военкомата Михаил Яковлевич Стафеев.
Во дворе со мной остались Лимонников и два бойца. Услышав гортанные крики немцев, мы бросились в противоположную сторону двора и оказались в саду. К ночи задворками выбрались из города.
Нашей группе удалось вырваться из окружения и присоединиться к отходившим с боями частям Красной Армии
