«...с первыми же залпами началось стихийное сведение счетов с представителями советской власти, членами семей командиров Красной Армии. Как известно, несмотря на многочисленные обращения перед войной так и не было дано разрешение на эвакуацию семей комсостава. И сейчас, в первые часы войны она проходила стихийно, места в единственном поезде ушедшем из Бреста досталось лишь сильнейшим, и по тем, кто пытался прорваться из города на автомашинах или выйти с колоннами открыли огонь польские повстанцы. Среди детей и женщин было много погибших, но хуже всего пришлось тем, кто не смог прибиться к какой-либо колонне охраняемой бойцами Красной Армии. Группы повстанцев останавливали пытавшихся убежать из города и расправлялись с ними немедленно – и не всегда давали своим жертвам шанс на быструю смерть… Убивали на окраинах – убивали и в городе, где к этому времени был разгромлен спиртзавод, и многочисленные пьяные толпы начали крушить все подряд – магазины, склады, покинутые квартиры эвакуированных. Спирт и пиво несли прямо в бочках, а на мостовых уже лежали трупы: председателя Брестского горисполкома повесили прямо на улице, развертывалась охота на евреев и их имущество. Наконец, в суматохе эвакуации из обкома ВКП (б) не смогли забрать даже картотеку коммунистов города и области, что, несомненно, сыграло на руку, как мстителям, так и немецким властям. Впоследствии немцы пустили в оборот и огромные денежные суммы из местного отделения Госбанка.
….Вошедшие в город в 8-9 часов утра подразделения 130 пехотного полка полковника Гельмута Гиппа сумели прекратить погромы и убийства, однако «праздник жизни» продолжался, пока оставалось пиво и спирт – постепенно в него включились и немецкие солдаты… Всего же в городе было захвачено более 750 000 литров спирта и водки. Разворовывание складов как местным населением так и самими немцами так и не удалось пресечь.»
