Письмо, отправленное 15.07.1961 с адреса «г[ород] Москва, И-512, Цветной бульвар, [дом] № 30, «Литературная Газета» на адрес «Москва, Октябрьская [улица], [дом] 69, кв[артира] 86, С.С.Смирнову» (получено по штемпелю 16.07.1961; на конверте – пометы: «Брест», «б[ез] отв[ета]» «Тараканов Вл.[так в оригинале] Семён[ович]. 2/2-[19]58. Описание первых боёв в Бр[естской] Кр[епости] и выход из крепости 29/6-[19]41 с донесением тов[арищей] Шабловского и комиссара Дербенёва (нет 1-го листа) и брошюрка «Боевой путь 6-й К[раснознамённой] С[трелковой] Д[ивизии]» », «№116»):
«Сергей Сергеевич!
Я очень огорочён, что не увидел Вас. Письмо моё от 23/1-[19]58 г[ода] Вы получили, дали ответ, сегодня [я] решил приехать [к Вам] сам.
Оставляю мои воспоминания об обороене Б[рестской] к[репости] и брошюру «История 6-й стр[елковой] дивизии», которую я [Вам] обещал.
Думаю, что для подборки материала, над чем Вы работаете, годится.
Я буду очень доволен, если Вы организуете моё выступление с Вашими комментариями по радио или телевидению в связи с 49-й годовщиной Советской Армии.
Жму руку, с ком[мунистическим] приветом
П.Тараканов
2/2-[19]58 г[рда].
Если срочно буду нужен: Сокольники, Стромынка, 4 М.Ц.Г.Т.Б. [4-я Московская центральная городская туберкулёзная больница], палата [№] 8, тел[ефон] Е-3-18-44.
На работу: Москва, Центр, Проезд Владимирова, дом 6. Центральная база «Химлаборстекло», Тараканов Павел Семёнович. Телеф[оны]: К-4-50-94 или К-4-72-58
На дом: Москва, Киевская ул[ица], Дом 20, кв[артира] 217. Капитоновой М.С. для Павла.
Жду!».
К письму приложена машинопись воспоминаний автора письма (в 1941 году являшегося политработником 6-й стрелковой дивизии), из которой за 3,5 года её нахождения в редакции «Литературной газеты» там был утерян 1-й её лист с первыми двумя страницами текста. Поэтому повествование в ней начинается начинается только с 3-й страницы:
«… Когда наше подкрепление на следующий день приблизилось к доту, оно не достигло цели и было обстреляно усиленным огнём из пулмётов и автоматов проитмвника. Что стало с этими героями дальше, мне неизвестно.
На 4-й день упорных боёв, потеряв всякую свяь с нашими частями, мы не знали положения на фронте.
В ночь с 28 на 29 июня по приказу Шабловского и Дербенёва была выделена грппа из 3-х человек-автоматчиков для связи с дивизией и доставки донесения.
Так как я хорошо знал георграфическое расположение крепости, Бреста и его окрестностей, комиссар Дрбенёв предложил мне возглавить группу связистов.
Согласившись на трудный путь нашей операции, я обдумал и набросал план нашей операции (зачёркнуто, исправлено на «нашего маршрута»).
В 2 чсаса ночи на 29 июня нас проводили из форта № [Так в оригинале].
Ползком по-пластунски мы с гордостью двинуись выполнять ответственное задание.
Донесение Шабловского и Дербенёва, написанное карандашом на обрывках отсыревшей бумаги, я положил в надёжное место, между голенищем и подкладкой сапога. Туда же, но в другой сапог я спрятал свой партийный билет.
Примерно через 40 минут мы достигли стены крепости у пролома её восточной стороны, в районе 131[-го] арт[иллерийского] полка.
Все ворота, выодящие из крепости, находились под сильной охраной немцев.
Пролом в стене кепости, куда мы решили и сделали наш выход, оказался без охраны. Минув его, мы двигались очень медленно, где ползком и перебежками, примерно через 30 минут достигли насыпи железной дороги. Пути железной дороги перед Брестом были рарушены снарядами и бомбами.
К рассвету 29 июня мы добрались на окраину города Бреста в районе вокзала.
После изнурённых круглосуточных боёв в течении исекших дней мы очень измучились и обессилили. Решили отдохнуть и пересидеть день в укрытии, не обнаружив себя немцам.
Я вспомнил знакомый дом поляка Хондаховского на Вокзальной улице.
В городе слышно было передвижение автоматчиков и танков, в крепости – одиночная перестрелка из винтовок и отдельные очереди из автоматов. По моему заданию автоматчик Кузин отправился разведать дом моих знакомых.
Возратившись, он рассказал, что хозяин дома принял любезно и осведомил его, что немцев в городе много, а вокзал находится под охраной, он не возражал укрыть нас до вечера в своём погребе. На восходе солнца мы добрались до указанного дома.
Муж, жена и дочь Рима проявилим восторг моему приходу к ним в такие тяжёлые дни,
Накормили нас горячей картошкой с хлебом и солью, мы легли отдохнуть в погребе на соломе, назначив по очереди наблюдение вокруг погреба по одному человеку.
С наступлением темноты хозяин пригласитл нас в дом, снова накормил и напоил чаем. Во время обеда и осмотра оружия, которое мы решили сделать, хозяин и Рима рассказали:
«Город полностью занят немцами с первого дня войны, много войска, автомашин и танков.
Город сильно разрушен, но в крепости ещё слышна сильная стрельба. Немцы арестовывают советских служащих и всех поголовно забирают.
На 2-й день войны мы видели, как немецкие автоматчики вели много женщин, стариков и детей из района крепости, это – семьи офицерского состава, проживающие там».
В этом рссказе я был заинтересован особенно, так как моя семья: - мать Домна Николаевна 62-х лет, жена Вдовина Мария Константиновна и сын Валерий (1,5 года) были расстреляны в Бресте.
На мои вопросы они рассказали:
«Эти несчастные семьи был загнаны на Брестский стадион, а на второй день войны были расстреляны из пулемётов».
После рассказа в доме хозяина я решил посмотреть до этого красивый город Брест.
Оставив в засаде около дома Хондаховского автоматчиков Синявина и Толстопятова, я с Кузиным тёмными переулками направился к центру города.
Не доходя [до] здания [штаба] нашей дивизии, мы увидели много разрушенных и сожжённых домов. На дороге стояли заглушенные 4 немецких «Студебеккера» [так в оригинале], полностью нагруженые артиллерийскими ящиками со снарядами.
Здесь же, на Центральной улице города слышен говор и отдельные выкрики немецких солдат. Усилилась наша ненависть к оккупантам.
Из нашего запаса по 2 гранаты, которые мы взяли с собой из крепости, мы решили использовать по одной.
Ползком добрались до параллельного, тёмного переулка, приблизились к вражеским автомашинам и одновременно бросили по гранате, я - в мотор первой, а Кузин – в мотор последеней автомашины. Мгновенно два взрыва выбросили в ночной темноте пламя огня. В это время мы со всей силой бежали по братному пути освещённого пламенем тёмного переулка.
Вскоре мы услышали оглушительные выкрики и трескотню, которая осветила весь центр города. Благополучно возвратившись к своим товаришам, мы увидели их немного испуганными, но с автоматами в руках, готовых обороеняться в засаде около дома. Не подавая виду нашему хорзяину-укрывателю и нашим товарищам о причинах взрыва, [мы с Кузиным] начали расспросы и разговор: «Что бы это могло быть?».
В городе поднялась паника, взрывы снарядов, стрельба и крики в разных концах освещённого пламенем города.
Хозяйка дома, находясь с нами, на ломаном русском яыке рассказывала о частых взрывах в городе почти каждую ночь.
Во избеание опасности мы снова спрятались в погреьб, выставив одного часовым.
О положении в городе и нашей небольшой мести я написал донесенние Шабловскому и Дербенёву в крепость, и в половину ночи направил туда автоматчика Синявина.
Доставил он его по назначению или нет, мне неизвестно.
По моей просьбе хозяин нашёл нам гражданскую одежду польского образца для одного человека, в которую мы переодели лучшего разведчика нашей группы автоматчика Кузигна.
В ту ночь хозяин дал согласие проводить нас в лес восточнее Бреста.
Воодушевлённые своими действиями начавшейся мести врагу, мы вышли выполенять задание по доставке донесения о боевых делах в крепости.
Скрытным путём Хондаховский благополучно нас вывел в лес. Двигаясь лесами и кустарниками, мы только на 3-й день достигли города Картуз-Береза. На пути из леса мы наблюдали за асфальтированым трактом, расположенным из Бреста на восток. Жгла сердце ненависть, когда мы видели движущиеся танки и автомашины врага.
В вечерние сумерки мы вышли из леса и оврагом приблизились к Картуз-Березе.
Передохнув несмножко, решили разведать обстановку в городе.
Как и положено, в разведку пошёл автоматчик в польской одежде Кузин. Вернувшись обратно, Кузин доложил, что город почти весь сожжён немцами, много населения угнано в сторону Германии.
В городе находится не окень много немцев, которые в основном охраняют один крестьянский двор, куда позавчера было загнано около 50 свиней из стада кооперативной артели Картуз-Береза.
Лежа в овраге, немного отдохнули. Прислушиваясь к разговорам около уцелвшего дома недалеко от нас, мы убедились в нахождении там немцев. В это время, недалеко от нас из кустов по направлению к городу шли 2 мальчика. Кузин вывызвался к ним подползти, после короткого разговора он возвратился в овраг, а мальчиков оставил в кустах. Коротко доложив о рассказе 2-х белорусски сирот, Кузин просил его направить вместе с мальчиками для осмотра свиного загона и, если удастся, поджечь его.
Вместо автомата я вручил ему свой пистолет «ТТ» и одну гранату.
Через минут 30 послышался взрыв гранаты и пламя огня над свиным загоном. Выполнив намеченное, Кузин прибежал, и вся наша тройка бегом по оврагу достигла леса.
Лесами, кустами и оврагами мы 2 суток шли до жел[езно-]доро[жной] станции Негорелое.
Там [мы] впервые встретились с отдельными группами бойцов и командиров, а вскоре присоединились к большому подразделению нашего 84-го стр[елкового] полка Вручив донесение и устно доложив о нашем пути командованию дивизии, я приступил к исполнению обязанностей в новой должности помощника начальника полит[ического] отдела по комсомольской работе.
Майор запаса П.Тараканов.
20/1-[19]57 г[ода]».
Источник: РГАЛИ, ф.2528, оп.2, д.406, лл.31 – 43. Рукописный (письма) и машинописный (текст воспоминаний) оригиналы.
Пролный текст упомянутой в письме брошюры по истории 6-й стрелковой дивизии опубликован мной здесь -
http://forum.patriotcenter.ru/index.php?topic=30626.0 Однако, история её там доведена только до конца 1940 года.