http://www.castle.lv/title.html

[Ринат Гимадеев]

Сайт "Средневековые замки Латвии,а также материалы о замках других стран мира, архитектуре разных эпох и многое другое.Веб-проект Ренаты Римшевич : http://www.castle.lv/title.html

[Ринат Гимадеев]

- Эпиграф : "«Берега Двины серебряные, а дно ее золотое», утверждал еще Иван Грозный. Здесь проходил один из путей «из варяг в греки», сюда направляли в поисках янтаря научные экспедиции древние греки и римляне, в водах этой реки погибло множество отважных моряков. В древнем мире бытовали версии, что на берегу Даугавы побывали даже аргонавты, а бог Аполлон – местный уроженец…"
1."БОГ и ГЕРОИ" - ..Еще в Древней Греции писали о реке Эридан (Даугаве), которая «течет в полночь». И кто здесь только нe бывал! В поэме античного литератора Аполлона Родосского «Аргонавты» утверждается, что домой герои знаменитого путешествия возвращались кружным путем – через реку Эридан (Даугаву), Балтийское море и Гибралтар. А значит, в Латвии в древности побывали Ясон, Орфей и другие легендарные личности.Древние греки верили, что на берегах Балтийского моря живут храбрые гипербореи, которых янтарь делает бессмертными. Мало того. Считалось, что большинство богов на Олимпе – местные, а вот Аполлон – мигрант. Естественно, из страны гипербореи. То есть из Балтии.Ныне даже трудно поверить, как ценился янтарь в старину. В Древнем Риме крошечная янтарная фигурка стоила дороже раба. За янтарем в Балтию плавали финикийцы, на поиски земли гипербореев слали экспедиции греки и римляне... Так что Даугава не оставалась без внимания цивилизованной Европы. Европейские географы именовали ее по-разному, в зависимости от того, чье культурное влияние преобладало на континенте (всего у реки было 14 имен). Как уже говорилось, древние греки называли Даугаву Эриданом. Во всяком случае так называли крупную реку из янтарного края, начинающуюся на возвышенности в далекой Скифии. А какая еще река, кроме Даугавы, подходит под это описание? Но вот из греческой колонии Массалии (Марселя) отправили экспедицию к берегам Балтии и умудрились перепутать Даугаву с Танаисом (Доном). Позже у Даугавы появилось новое название – Рудон. Однако уже в VII веке западный географ именует реку Диной. Так (или Дюной) называли Даугаву древние викинги, немецкие крестоносцы…"

[Ринат Гимадеев]

- "ЗАБЫТЫЕ СРАЖЕНИЯ" : "..Немецкие крестоносцы и остзейские бароны приложили огромные усилия, чтобы жители Латвии поверили в то, что политическая история страны начинается с появления на берегу Даугавы основателя Риги епископа Альберта. Как ни странно, многие латвийские историки до сих пор придерживаются этой версии. Между тем предки латышей имели славную историю. Еще за сотни лет до прибытия крестоносцев они участвовали в войнах, входили в коалиции с королями различных европейских государств. А если кто–то пытался их завоевать, отважно защищались. В древней саге о Рагнаре упоминается бой у устья Дюны, где пали восемь ярлов, то есть скандинавских вождей. (Позже ярлов в Скандинавии стали называть герцогами.) Вряд ли при таких потерях со стороны пришельцев сражение закончилось успешно для викингов.Увы, сведения о доливонской Латвии приходится собирать по крупицам. Казалось бы, непочатый край для работы о давних войнах и славных победах балтов..."

[Ринат Гимадеев]

- "..Среди историков существует два диаметрально противоположных мнения относительно изначальной истории самого древнего и большого города Восточной Прибалтики — Риги. По утверждению одних, Рига возникла лишь в начале XIII в. как опорный пункт немецких торговцев и крестоносцев ) другие же убеждены в том что Рига уже с X в. являлась самым крупным поселением городского типа в низовье Даугавы..Древнее рижское поселение находилось на месте нынешнего Старого города, примерно в 10 км от моря. По археологическим данным планировку Риги в XII в. можно реконструировать следующим образом.11) На полуострове в 28 га, с трех сторон омывавшемся двумя реками — Ригой и Даугавой, располагались два селища: одно у естественной гавани в устье реки Риги, другое — на берегу Даугавы. Возвышенность посредине полуострова на восточной стороне нынешней Домской церкви занимал могильник. Примерно на расстоянии полкилометра далее на древнем берегу Даугавы находилось городище — упомянутый в Хронике Генриха «Mons Antiqus», к сожалению срытый уже в XVIII в. Устье реки Риги — древний рукав Даугавы — представляло собой удобную естественную гавань, достигавшую 5 м глубины и около 70 м ширины.Гораздо богаче представлены в раскопках предметы XII в. Места их находок концентрируются в определенных кварталах Старого города. Вместе с тем представляется возможным локализовать местонахождение и границы двух древних поселений. Синхронное существование двух поселений на небольшом полуострове поблизости друг от друга, по-видимому, объясняется смешанным этническим составом населения. Здесь наряду с придаугавскими ливами и земгалами проживали и переселенцы из Северной Курземе — венды и куронизированные курземские ливы ).
В рижском могильнике, датируемом XII — началом XIII в., судя по встреченным предметам украшения и погребальным обычаям, были захоронены ливы и переселенцы из Северной Курземе.
Благодаря обычаю куронизированных ливов класть в могильную яму уголь из погребального костра появилась возможность точно датировать вскрытые раскопками последних лет погребения возле Домской церкви радиокарбоновым методом. Возраст самого древнего женского захоронения определен в 830±40 лет (ТА — 1949), т.е. 1120 г.±40 лет ).
Археологические находки характеризуют также занятия населения. На всех местах раскопок в большом количестве встречаются орудия рыбной ловли — поплавки и грузила для сетей, крючки, детали лодок, остатки мереж и сетей. Они говорят о значении рыболовства в повседневной жизни. Имеются также отдельные свидетельства о скотоводстве и земледелии. Интересно, что орудия лова встречались в усадьбах ремесленников так же часто, как и в прочих. Следовательно, проживавшие в то время в поселении ремесленники не могли прокормиться лишь продажей своей продукции и регулярно рыбачили на Даугаве.
Одной из важнейших отраслей ремесла была добыча местной болотной железной руды и получение железа при помощи особых плавильных печей. Содержание железа в болотной руде невелико, поэтому в процессе плавки образуется много производственных отходов — шлака и окалины. Довольно много шлака было обнаружено на месте обоих поселений ). Наряду с кузнецами работали также ювелиры. Орудия их труда — глиняные тигли, каменные литейные формы, а также сырье — бронзовые слитки — встречались многократно. Следует отметить также находки, связанные с косторезным ремеслом, обработкой янтаря, изготовлением тканей. В одной небольшой срубной постройке были найдены, в частности, остатки сгоревшего горизонтального ткацкого станка. Согласно радиокарбоновой датировке возраст этого ткацкого станка достигает 740±50 лет ( ТА — 2104 ), т.е. он относится примерно к 1210 г. (±50 лет).)
О значении торговли обычно свидетельствуют находки не только денежных весов и отвесов, но и предметов импорта. В отличие от Даугмале и Лаукскола здесь отсутствуют как предметы импорта X—XI вв., так к скандинавские изделия. Среди находок преобладают привезенные с Руси предметы XII в. — стеклянные бусы и браслеты, шиферные веретенные пряслица, раковины каури, бронзовые крестики, перстни, браслеты. Некоторые из упомянутых привозных предметов на территории Латвии в большом количестве обнаружены лишь в Риге, например фрагменты излюбленных русскими горожанками стеклянных браслетов.) Если в Риге известно более пятисот их находок, то общее число фрагментов браслетов, обнаруженных в других латвийских археологических объектах того времени, ограничивается лишь примерно двумя десятками.В культурном слое Старой Риги были добыты западноевропейские изделия XII в. Помимо керамики, следует упомянуть изготовленные из стеклянной массы так называемые камни для разглаживания сукна, посуду из стекла, орнаментированные бронзовые чаши (так называемые ганзейские) и др.).
Другая характеризующая торговлю группа находок — местные товары, на которые имелся спрос на международном рынке. В эпоху раннего средневековья самыми ценными товарами в районе Балтийского моря были меха, мед, воск, янтарь. Ни меха, ни мед не оставили в земле следов, но неоднократно в раскопках встречены остатки деревянных сосудов с воском. На пожарищах были обнаружены также остатки довольно больших запасов обгорелых, сплавившихся кусков янтаря различной величины.
Что представляла собой Рига в X—XII вв. — селище или ранний город? Планировка поселения, расположение его параллельно берегу реки, объем площади (2-3 га), отсутствие укреплений, характер хозяйственной жизни жителей Рижского поселения имеет много общего с прочими поселениями ливов в низовье Даугавы.
Для определения характера поселения в данном случае нельзя использовать свидетельства о степени развития ремесла. Как уже было сказано выше, концентрация различных ремесленников констатируется в низовье Даугавы не только в городищах, но и в каждом относительно крупном селище. Это указывает на то, что вплоть до XIII в. в крае не было какого-либо одного более крупного ремесленного центра, снабжавшего своей продукцией широкую округу. Еще продолжало целиком господствовать натуральное хозяйство и ремесленники снабжали продукцией только свое селище и исполняли отдельные заказы, а не производили товары для широкого рынка, для всего края.
Полное отсутствие предметов импорта X—XI вв. в рижском археологическом материале в свою очередь свидетельствует о том, что в начальном периоде Рижское поселение в низовье Даугавы не играло какой-либо роли в торговле. Можно сделать вывод, что вплоть до XII в. оно представляло собой рядовое селище, жители которого занимались главным образом рыбной ловлей, скотоводством, земледелием, бортничеством.
Роль Риги изменилась в XII в., в особенности во второй его половине. С появлением на Балтийском море более крупных торговых судов с глубокой осадкой, пороги на Даугаве возле о-ва Доле стали естественной преградой для судоходства вверх по реке. Возникла необходимость найти надежную гавань и место торга в низовье реки. Благодаря удобной естественной гавани — устью реки Риги — таким опорным пунктом стала Рига. Однако вплоть до XIII в. Рига не являлась ни административным, ни хозяйственным центром края. Центры, как уже упоминалось, находились выше о-ва Доле. Рига во второй половине XII в. стала местом стоянки морских кораблей и сезонного торжища, где торговцы из русских городов, расположенных в верховьях Даугавы, в летние месяцы встречались с торговцами с Готланда и немецкими, приехавшими из-за моря.Процесс образования ранних городов в низовье Даугавы, следовательно начался уже в X—XI вв. В течение трех столетий наблюдалось постепенное перемещение центра жизни ближе к устью реки. Только в начале зрелого средневековья — в самом конце XII — начале XIII в. — прежний густо заселенный район Саласпилс—Икшкиле постепенно потерял свое значение центра хозяйственной жизни в низовье Даугавы, так как таковым стала Рига..." - Цауне А.В." Возникновение Риги" : http://annales.info/balt/small/riga.htm

[Ринат Гимадеев]

- "МАЛЕНЬКИЕ,НО СЛАВНЫЕ" : "..Еще до нашей эры по Даугаве шла бойкая торговля. Археологи находят в Латвии древнеримские, арабские монеты. Многие небольшие ныне латвийские города на Даугаве имеют славную, овеянную легендами историю. К примеру, существует легенда, что в Краславе некогда жила княгиня Рогнеда, супруга знаменитого киевского князя Владимира Святого. А вот что известно точно: во второй половине XVIII века не Даугавпилс, а именно Краслава была самым большим городом Латгалии. Здесь жили искусные ремесленники, имелся красивый парк, а ратушу украшала элегантная башенка… Поселок Ерсика в начале XIII столетия был больше Риги и являлся столицей крупнейшего княжества Латвии. Причем князь Ерсики считался вассалом полоцкого князя. Древний правитель Кокнесе князь Вячко прославился непримиримой борьбой с крестоносцамиДля русских интересна, безусловно, и история Екабпилса. Знаменитый курляндский герцог Екаб основал его в XVII веке как славянский город, где разрешалось селиться только русским, белорусам и полякам. В поселке Лиелварде по преданию жил легендарный Лачплесис. Так на берегах Даугавы можно перелистывать страницы истории и латышей, и русских Латвии…"
"50.000 моряков" : "..В XVIII столетии город Рига быстро богател. Бюргеры переставали спать всей семьей на сундуках в однокомнатной квартире и переселялись в многоквартирные дома, покупая при этом дорогую мебель. У рижан появился свой театр, клубы, не только купцы, но и ремесленные мастера строили дачи рядом с Царским садом (ныне сад Виестура). Изучивший экономику города немецкий ученый Петри констатировал: «Благосостояние города держится… на торговле». А торговля велась бойко только потому, что каждый год по Даугаве в Ригу приплывало множество речных судов с товарами из Белой и Великой Руси. Не думайте, что доставлять их было легко! Плавание по Даугаве часто было опаснее путешествия по бурному морю.
Известный русский ученый второй половины XIX столетия А. Сапунов в книге «Река Западная Двина» приводит такие цифры. В первой половине XIX столетия в Ригу по Даугаве ежегодно отправлялись, в среднем, полторы тысячи стругов. Экипажи их составляли в общей сложности 50 тысяч моряков. Каждый струг вез десятки тонн груза. Путь был нелегок, на реке множество опасных порогов. Известно, что после преодоления порога у Краславы экипажу выдавали деньги на водку. Далее плавание становилось еще опаснее. Чтобы умилостивить реку, кормчий бросал в реку хлеб и соль, весь экипаж молился Богу. Очень опасные пороги были у Ерсики, у Кокнесе, у Кегумса, у Огре, у Саласпилса. А общее их число измерялось десятками. «Кровь стынет в жилах!» – писал очевидец о плавании. До Риги доплывали не все.
Сапунов отмечал: ежегодно из 1500 стругов 25 на порогах тонули. Так что богатство Риги, создание в ней архитектурных шедевров оплачивалось риском, а порой и жизнями славянских мореходов..."
"100-кг рыбины" : "..Около 400 лет назад рижский бургомистр Франц Ниенштедт писал, что Даугава доставляет рижанам столько превосходной рыбы, сколько не ловится ни в одном другом городе на берегу Балтийского моря. А тот же Сапунов так красочно описывает рыбные богатства Даугавы позапрошлого столетия, что слюнки текут. Он пишет, что в Даугаве во второй половине XIX столетия водились в немалом количестве карпы, караси, лещи, подлещики, рыбцы, язи, сиги, лососи, хариусы, форели, щуки, налимы, судаки и множество других рыб. Причем порой рыбакам попадались в сети рыбы весьма значительного веса: щуки – до 16 килограммов, лещи – до 18 фунтов, язи – 8 фунтов, судак – до 16 фунтов веса…. А 50–килограммовый сом, попав на крючок, мог водить рыбака с лодкой по реке десятки верст. Об угрях говорилось так: «...обильно водятся в Двине».
С моря в Даугаву заплывала не только камбала, но и огромные осетры. Сапунов отмечал: «Осетры ловятся в Двине около Риги поодиночке, а иногда и десятками». Между тем весил немецкий осетр от 1 до 6 пудов, то есть его максимальный вес составлял почти сто килограммов.
В средневековой Риге лососины было столько, что слуги, нанимаясь на работу, оговаривали: их должны кормить не только одной лососиной. А нынешние деликатесы порой не вызывали у рижан прошлых веков доверия. Еще в учебнике географии для школьников в 20–е годов ХХ столетия говорилось, что миног едят в Латвии не все, так как эти рыбы напоминают змею..." - http://www.rusojuz.lv/ru/other/rakurs/paralleli-istorii/21400-/

[Ринат Гимадеев]

-"ДАУГАВА ИЗНАЧАЛЬНАЯ" : "..Речка Западная Двина, родившаяся из крохотного ручейка на Валдае, в пределы Латвии втекает уже многоводной и величавой Даугавой.Но,в прошлом река была другой.Сейчас в первозданном виде Даугаву вообще можно увидеть только выше Екабпилса. Ниже по течению берега реки почти всюду рукотворные.Изначально Даугава была извилистой и порожистой. До середины прошлого века долину реки ниже Екабпилса сжимали отвесные стены, сложенные девонскими песчаниками, гипсами и доломитами. Они поднимались на высоту до 30 метров.Эту часть Даугавы сравнивали с Рейнским ущельем в Сланцевых горах — крутые берега, руины древних замков на них.Река здесь так громко шумела на порогах, что те, кто шли на ладьях и стругах вниз по течению,  загодя начинали креститься. Всего на реке было 62 порога, и чего стоили одни только их имена: Разбойниеку или Собачья Дыра!Если среднее падение уровня воды в Даугаве выше Екабпилса составляло только 5 см/км, то на порожистых участках ниже Екабпилса падение достигало уже  2 м/км. Глубины на порогах были около метра,  сама река в ширину сжималась до 130 метров, порог перегораживал её от берега до берега, и потому скорость течения достигала 2 м/c. Местами Даугава напоминала кавказскую горную реку, только очень широкую.Ниже места впадения реки Айвиексте был один из самых грандиозных выходов камней — ступенчатый порог Грубе, или Плявиньская румба.Феномен Грубе заключался в том, что весной в его камни упирался идущий по реке лёд, и образовывался гигантский затор. Городок Плявиняс регулярно уходил в воду, а река  Айвиексте начинала течь вспять, к озеру Лубанас, увеличивая его площадь в пять раз.Некоторые пороги оказались под водой после строительства первой ГЭС на реке -- Кегумской. А после строительства следующей ГЭС -- Плявиньской --  глубины на Даугаве увеличились очень резко: у Плявиняс они сейчас составляют около 10 м, у скалы Стабурагс около 30, у руин замка Кокнесе — почти 40 метров.Естественно, все пороги оказались глубоко на дне. Но благодаря высоким берегам водохранилище здесь не широкое – вся вода заполнила лишь врезанную в доломиты старую долину Даугавы, а это от 250 до 900 метров в ширину – как у полноводной реки.Затем построили  Рижскую ГЭС, и в ее водохранилище утонули пороги Огрес, Беркавас, Ведмеру-Каулс и другие, что были выше острова Долес.Так со строительством каскада из трёх ГЭС порогов на реке почти не осталось. Но не стало и сквозного движения на ней. А оно было огромным! Основу его составляли лосось и лес. Лосось шёл вверх по реке, на нерест. Лес сплавляли вниз, в рижский порт..." - далее см. на : http://www.liveinternet.ru/users/5814203/page1.shtml

[Ринат Гимадеев]

- Рассматривать вопросы фортификации ( укреплений для защиты населённых пунктов,коммуникаций и мест добычи полезных ископаемых ) нельзя без знания общей обстановки.Так,за контроль одного из путей "из варяг в греки" по р.Даугава ( Западная Двина ) боролись курши,которые населяли Курземе,-  широком понимании Курземе — это вся часть Латвии к юго-западу от Даугавы, то есть на левом её берегу,а в более узком понимании Курземе — это запад вышеуказанной части Латвии,- и контролировали Ирбенский пролив,соединящий Балтийское море с Рижским заливом.А правобережную часть Латвии и острова Моонзундского архипелага занимали ливы ( угро-финское племя,родственное эстам ).Выше по течению р.Даугавы жили земгалы,селы и латгалы.А далее,начинались земли славян.Ещё одной силой были викинги-норманны из Скандинавии.Определённую роль играли племена - предки нынешних литовцев.А позже,в эти края устремились немцы за которыми стояла почти вся Европа.Итак,"В VII веке на западе Латвии в Курземе появились поселения скандинавов.К XII веку существовал ряд протогосударственных образований (Межотне, Тервете, Ерсика, Талава, Кокнесе и др.). В каждой из этих земель был, по крайней мере, один хорошо укреплённый замок.
В XI—XII веках борьбу за политическое влияние над древнелатышскими землями включились и русские княжества. На территории современной Латвии в этот период ощущалось наличие русского политического влияния, хотя определить его границы трудно. Такие сильные княжества, как Кокнесское и Ерсикское, были в вассальной зависимости от Полоцкого княжества, которое контролировало торговый путь по Западной Двине. Ливы, жившие у самого устья Двины (в Икскюле), также платили дань полоцкому князю. Земли Талава и Атзеле платили дань псковскому князю. В то же время князьки и старейшины земгалов и куршей в политическом плане были относительно самостоятельными, хотя некоторые курши платили дань королям Швеции.Со второй половины XII века на территории восточной Латвии русские миссионеры проповедовали христианскую веру в православном варианте, но местные жители неохотно отходили от языческих верований. Большего успеха на этом поприще добились немцы: в эпоху крестовых походов христиане Западной Европы отправились обращать в христианство северных язычников. В 1185 году было основано первое епископство (в Икскюле), в 1201 году по указанию епископа Альберта была основана Рига. В 1198 году Папа Иннокентий III издал буллу о начале крестового похода на прибалтийские земли..."

[Ринат Гимадеев]

- "..Прежде чем перейти к событиям, связанным с появлением Риги в устье Двины, необходимо посвятить читателя в обстановку, складывавшуюся в средневековой Европе к этому времени..( подробнее см. на : http://litvin.by/zm/glavy/6.html )..Торговый путь «из варяг в греки» по Двине и Днепру в два раза короче обходного маршрута вокруг Европы. К тому же европейские государства в те времена не были примером цивилизованности и дружелюбия. Опасность торгового пути была прямо пропорциональна его протяжённости. Климат и способы хозяйствования Северной и Южной Европы сильно различаются, соответственно отличаются их товары и потребности, поэтому торговля на пути «из варяг в греки» приносила огромные доходы купцам и транзитным государствам — Полоцкому и Киевскому княжествам. Ещё во времена императора Запада Карла Великого ради соединения Северного и Чёрного морей была предпринята попытка проложить канал между Рейном и Дунаем, но строительство закончилось неудачей.
Около 1186 года к молодому полоцкому князю Володше вместе с купцами из германского города Бремена прибыли с миссией латинские монахи. Они просили разрешения проповедовать слово Божье среди язычников — подданных князя, живущих в низовьях Двины.
«Пусть язычники станут молиться хотя и не православному, но всё-таки Христу. Важно, чтобы не было помех торговле и вовремя платилась дань. А в случае неблагоприятного развития событий всегда можно послать войско и навести порядок», — так, а может быть, иначе рассуждал князь Володша. Он не почувствовал в словах смиренных монахов наличия у них глобального плана, угрожающего экономической безопасности государства. Благосклонность к латинским монахам была продиктована торговыми интересами. Полоцким купцам были выгодны таможенные льготы, предоставляемые Бременом и Любеком. Монахи получили не только разрешение, но и богатые подарки.
Монашеский приход в устье Двины постепенно расширился и превратился в епископство. Во главе рыцарей-крестоносцев был уже не скромный монах, а ставший к тому времени епископом Мейнард. Немцы не только проповедовали христианство среди язычников, но и собирали с них налоги для Полоцка. До поры до времени. В прежние времена полоцкие князья заставляли племена ливов платить дань, но всё-таки относились к ним как к своим подданным и силу применяли лишь в особых случаях. Немцы не считали язычников за людей и без всяких церемоний пускали в ход мечи. То, что это мотивировалось необходимостью сбора дани для Полоцка, формировало негативное отношение населения нижнего Подвинья к Володше. Кроме того, князь был далеко, а рыцари — рядом и считаться приходилось в первую очередь с ними. В устье Двины и в других местах началось строительство замков. Цель этого строительства рыцари местным племенам ливов объясняли необходимостью их же защиты от Полоцка, а князю — защитой от восстаний ливов. Действительно ли Володша в это верил? Едва ли. Но таможенные льготы, предоставляемые Бременом и Любеком, приносили неплохие дополнительные доходы. Кроме того, крестоносцы теснили новгородцев — конкурентов полочан. Поэтому князь смотрел на строительство замков сквозь пальцы.
Старый епископ Мейнард умер, а новый — Бертольд — к полоцкому князю уже не поехал. К 1201 году основные замки были построены и дань перестали отправлять князю. Для обороны от Полоцка и ливов в 1202 году был учреждён рыцарский орден Братьев Рыцарей Христовых. По изображению меча на плащах рыцарей стали называть меченосцами. Постепенно орден поставил под контроль не только племена ливов, но и выход в Балтийское море. Так в торговой цепочке Север — Юг Европы появился ещё один посредник, а 1201 год считается ДАТОЙ ОСНОВАНИЯ РИГИ.
Епископ Бертольд рьяно взялся за крещение ливов, не останавливаясь перед применением насилия. Начались восстания язычников. Во время одной из битв напуганный конь Бертольда занёс хозяина в самую гущу противников. Смерть епископа на время охладила энтузиазм крестоносцев. Язычники стали возвращаться к старым обычаям: смывали в Двине христианское крещение, пускали по реке выкорчеванные кресты, ставили новых идолов.Но орден не собирался сдаваться. Папа Римский благословил новую волну крестоносцев. Профессиональные разбойники и «джентльмены удачи» приезжали по морю и по суше. Лучшие технические достижения, финансовая, политическая и военная мощь Западной Европы были на стороне крестоносцев. Прибывавшие новые люди не считались не только с местным населением, но и с учредителями ордена — рижскими епископами.Полоцкий князь Володша тоже не сидел сложа руки. Агентура князя готовила среди ливов восстание против крестоносцев. Активно шли переговоры с Новгородом о создании коалиции. Однажды среди пленных рыцарей оказались специалисты-оружейники. Их заставили сделать пять осадных машин.
В 1203 году всё было готово к походу. Однако новгородцы ещё надеялись, что меченосцы дальше берегов Двины не пойдут. Они вспомнили полочанам старую обиду — как Всеслав Чародей снял колокола с Новгородской Софии — и в поход не пошли. Володша без них взял несколько замков и на подступах к Риге, но у крепости Гольм потерпел поражение.После поражения под Гольмом полочане были вынуждены прекратить поход на Ригу. В 1203 году меченосцы смогли удержать свои основные замки. Северные ворота торгового пути «из варяг в греки» оказались под контролем Ливонского ордена.
Ещё шли бои на подступах к Риге, а на юге крестоносцы уже спешили в другой поход. Его цель — поставить под контроль Константинополь, являвшийся южными воротами пути «из варяг в греки».Полоцкий князь Володша правил около тридцати лет. Половину этого времени он сомневался: можно ли было пускать крестоносцев на свои земли? Вторую половину срока князь пытался исправить ошибку, сделанную в начале своего правления. Княжество много раз пыталось вернуть свои земли. Не теряли время и меченосцы. Подкупом и льготами они привлекли на свою сторону вождей местных племён ливов.
К Володше пробирались посланцы эстов с просьбами вместе идти на Ригу. Начало похода было назначено на май 1216 года. Тщательная подготовка шла несколько месяцев. Наступать решено было по суше и по Двине. В день, назначенный началом похода, князь неожиданно умер. Возможно, он был отравлен. Спецслужбы меченосцев добились своего. Князь не жаловался на здоровье, поэтому никакого плана на этот случай не было предусмотрено. Воеводы разъехались, чтобы провести избирательную кампанию и снова собраться в поход на Ригу. Полочане продолжали бороться за возвращение утраченных земель. Но выгнать рыцарей было задачей не из лёгких. С ними то воевали, то договаривались, то опять воевали..Но,непрерывные войны ослабляли противников.И в 1236 году в битве с жамойтами и земгалами под Шаулями (совр. Шауляй) погиб магистр, а также треть ордена.Потом против власти ордена меченосцев восстали курши, земгалы и селы. В следующем году обескровленные меченосцы вынуждены был заключить союз с Тевтонским орденом, обосновавшимся в Пруссии. Борьба между Полоцком и крестоносцами за устье Двины продолжалась более ста пятидесяти лет и закончилась подписанием компромиссных соглашений, регулирующих торговлю и судоходство.
Славянские и балтские князья, участвовавшие в многочисленных междоусобных конфликтах, часто обращались за военной и финансовой помощью к рыцарям. Однажды став «клиентами» рыцарей, князья до самой кончины не могли расплатиться с ними.
Вместе с тем отношения меченосцев со своими учредителями — рижскими епископами — тоже нельзя назвать тёплыми.
Камнем преткновения был пункт устава ордена, согласно которому рыцарям доставалась только треть завоёванных богатств и земель, а остальное получало епископство. Меченосцы открыто конфликтовали с преемником Бертольда Альбертом и постепенно вышли из-под контроля епископов. В 1330 году меченосцы проломали рижскую стену и торжественно вошли в город, продемонстрировав, кто здесь хозяин. Внутри Риги они построили свой замок. Рижский епископ жаловался Папе Римскому, что меченосцы убивают не только язычников, но и христиан, добивают даже своих раненых сослуживцев. Несмотря на проклятие понтифика, меченосцы жили в рижском замке и продолжали заниматься тем же..." -  Игорь Литвин."Наш "затерянный мир". некоторые страницы белорусской истории".Глава : Контроль над торговым путём «из варяг в греки». - Расположение археологических памятников в низовье Даугавы
1 — городище с посадом; 2 — городище; 3 — поселение; 4 — грунтовой могильник; 5 — курганный могильник; 6 — случайные находки на территории Риги; 7— граница песчаной приморской низменности; 8 — пороги на Даугаве; 9 — болота; 10 — главные центры жизни X—XII вв.

[Ринат Гимадеев]

- это картина Л.Кузнецова "Тревожные времена". : "..Сегодня Ерсикское городище представляет собой поросший деревьями холм, прижавшийся к самому берегу Даугавы. На дороге Рига-Даугавпилс нет никаких указателей, или памятных знаков, которые могли бы подсказать, где находилась столица древнейшего латвийского княжества. Его и не заметишь, проезжая через посёлок, до сих пор сохранивший старое имя. Нет ни музея, ни памятника на самом городище. Лишь виднеется у подножия холма небольшой камень с металлической пластинкой, где указано, что это всё-таки она, та самая легендарная Ерсика… Это место могло бы стать подлинным археологическим Клондайком. Окрестности городища почти не потревожены позднейшей хозяйственной деятельностью. Здесь, по причине малой плодородности почвы, не пахали, не сеяли, используя эти земли лишь под пастбища. И потому достаточно лопате археолога снять лишь несколько сантиметров грунта, как открывается насыщенный находками богатейший культурный слой древнего города..Найдены остатки древних городищ в Талси, Кулдиге, Тервете, Межотне, Асоте, Кандаве и ещё во множестве других мест. Древние хроники донесли до нас имена некоторых владельцев отдельных замковых поселений: Ако, Каупо, Ламекин, Русин и другие. Кроме владений «куршского короля» Ламекина, известны лишь четыре серьёзных государственных образования, которые с полным основанием можно отнести к небольшим княжествам. Это Земгальские земли, во главе с правителем Виестартсом, Талава, во главе с Таливалдом, Кокнесе, во главе с Ветсеке, и крупнейшее из всех Ерсикское княжество, во главе с Висвалдисом. И если в отношении первых двух мало сомнений в их балтском происхождении, то по поводу Ветсеке (Вячко) и Висвалдиса (Всеволода) уже не одно десятилетие ведутся идейные споры. Но при любом раскладе, и Талава, и Кокнесе, и Ерсика безусловно относились к землям Древней Руси!
К великому сожалению, до нас не дошли летописи Полоцкого княжества – ценнейший исторический источник, способный прояснить многие тайны прошлого Прибалтики. Чтобы доискаться до Истины, надо кропотливо и тщательно собирать крупинки информации и самых отрывочных сведений. У нас нет никаких сомнений в том, что правитель Таливалд и его храбрые сыновья были латгалами. Но в отношении Вячко и Всеволода сведения противоречивы. Ещё историк Карамзин в одном из примечаний о Всеволоде в соответствующем месте «Истории Государства Российского» приводит свидетельство немецкого источника. Клянясь епископу Альберту в верности, Всеволод называет его «пачка», что немецкий источник, а вслед за ним и Карамзин расшифровывают как «батюшка» (следовательно, Всеволод говорил по-русски!). Знаменитый Татищев, рассказывая про Вячко, ссылается на летопись Еропкина, где повествуется о Борисе Давидовиче полоцком, жене его Святохне и сыновьях Васильке и Вячке. Увы, эта летопись погибла в 1812 году во время Наполеоновского нашествия.. основываясь на своих кропотливых научных изысканиях, Таубе сделал однозначный вывод, что правитель Ерсики, упоминаемый в Хронике Генриха Латвийского, это никто иной, как Всеволод Мстиславич, сын Мстислава Романовича смоленского. Учёный доказывает, что после 1215 г. Всеволод, «князь Герцике», на целых 10 лет, до августа 1225 года исчезает из поля зрения автора Хроники. А в это же время в Пскове появляется князь Всеволод Мстиславич, участвовавший в дальнейшем в двух походах на Ливонию, а также в Липицкой битве 1216 г. После изгнания его новгородцами в 1221 году Всеволод Мстиславич упомянут в перечислении князей, бывших при Калке. Потом он в 1224 г. появляется на съезде князей в Киеве, а затем исчезает из русских летописей как раз к тому времени, когда в Хронике Генриха вновь появляется описание деятельности «князя Герцике» в Ливонии!
Исследователь допускает, что князь Всеволод Мстиславич мог быть родственником Бориса полоцкого, и формулирует своё определение так: «Происходивший от Рюрика в 11 поколении, женатый на дочери литовского вождя, Всеволод Мстиславич, из рода князей смоленских, был около 1200 г. призван стать удельным князем великого княжества полоцкого (бывшего в то время под сильным влиянием Смоленска), может быть, как родственник великого князя полоцкого и, вероятно, как двойная гарантия против Смоленска и литовцев». Последнее известие о нём относится к 1239 г., когда согласно Лаврентьевской летописи Всеволод Мстиславич стал смоленским князем. Таким образом, один из авторитетнейших в Европе специалистов по генеалогии ещё в начале XX века однозначно относил Wissewalde, «князя Герцике», к русским князьям древнего рода!
Исследование М. Таубе, вообще обладающее генеалогическим уклоном, интересно ещё и тем, что автор научно обосновал своеобразную и далеко не случайную тенденцию старейших немецких фамилий в Прибалтике считать себя потомками древних владетелей страны, русских князей или ливских вождей. Например, потомками Всеволода из Герцике считал себя род фон Икскюль. Исследуя эту семейную легенду, М. Таубе выяснил, что передача в 1224 г. Всеволодом половины его владений в Герцике в лен рыцарю Конраду фон Мейендорф связана была с женитьбой этого рыцаря на дочери Всеволода. Овдовев, она вышла замуж за рыцаря Иоганна фон Бардевис, родоначальника фон Икскюлей. Таким образом, род Бардевис-Икскюль оказывается владетелем значительной части бывшего княжества, и «наследники», упоминаемые в одном акте 1239 года, это внуки Всеволода, дети его дочери. Аналогично ведут свой род фон Тизенгаузены (от Софии, дочери Вячко), фон Унгерны (от Каупо и псковской княжны), фон Буксгевдены (от Владимира псковского). Велико значение подобных фактов. С одной стороны, завоеватели Ливонии, нижнесаксонские выходцы, в сущности, не что иное, как авантюристы без будущего у себя на родине. Они действительно могли пытаться закрепиться в стране не только силой оружия, но и наследственно. В любом случае, ссылки на родственные связи с русскими князьями, сохранившиеся в фамильных преданиях, говорят о том высоком статусе и значении, которое они занимали в древние времена на Ливонской земле..." - http://www.9may.lv/ru/istoricheskie-materiali/literatura/153/166/

[Ринат Гимадеев]

- Эпиграф : "Из недоброй земли по рекам приплыла
"..Чудо-рыба, охотник по души людей..." - Велеслав «Моление Перуну» ( прим. : Перун у славян,Перкунас  литовск.,Перконс у латышск.) :
"..В 1184 году в устье Двины высадился монах Мейнард, ищущий для римской курии новых доходов. Он обратился к полоцкому князю Владимиру Всеславичу, которому ливы, еще язычники, платили дань, за разрешением проповедовать в этой земле. Это явление благочестивого монаха и стало началом тевтонской экспансии. 1200 год. Епископ Альберт Буксгевден, по словам К.Маркса, «паршивый бергенский каноник», на двадцати трех кораблях прибывает сюда, подлым обманом захватывает ливских старейшин и вынуждает их предоставить ему место для постройки укрепления. В следующем, 1201 году начинается строительство крепости Риги – форпоста немецкой агрессии. Ставилась под контроль вся торговля по реке, верховья которой принадлежали русским. Это была стратегическая «свинья» -- военный, экономический, религиозный клин в средостение Прибалтики. Со временем колония немецких миссионеров, купцов, профессиональных вояк, искателей приключений разрасталась: захватывала чужие земли, насильственно обращала в католичество окрестное население, привлекала на свою сторону местную знать, засылала на восток и юго-восток знатоков торговых, религиозных и военных перспектив. Учредилось ливонское епископство. В 1202 году появляется духовно-рыцарский Орден меченосцев. Русские купцы, добиравшиеся до земли пруссов, впервые увидели мечи на белых плащах. Плащей с крестами и мечами становилось все больше, и всё чаще они мелькали по окраинным землям Руси. Пестрая западная орда вначале предавала огню и мечу береговые селения прибалтийских славян, пруссов, ливов, эстов, причем война с пруссами велась на полное уничтожение этого мужественного народа. В разноязычных летописях первой трети XIII века немало страниц, повествующих о героическом сопротивлении захватчикам, о кровопролитных войнах, когда рядом с балтийскими ополчениями сражались русские. 1216 год. Эсты просят «полоцкого короля» Владимира помочь им «теснить войной» западных рыцарей, и русская рать отправляется в поход, к которому присоединяется новгородско-псковское войско. Началась «великая война русских и эстов против ливонцев». 1219 год. На подмогу крестоносцам идут войска датского короля Вольдемара II. Датчане захватывают северные районы эстонской земли, закладывают крепость Ревель. Крестоносцы продолжают наступать по югу. Единственное спасение эсты по-прежнему видели в помощи Руси и общенародном сопротивлении. По их просьбе в Юрьеве, Вильянди, других крепостях были размещены гарнизоны псковитян и новгородцев. Старейшины призвали народ к восстанию. Пользуясь, однако, превосходством в вооружении и осадной технике, рыцари разбивали войска отчаянно сражавшихся эстов и брали крепость за крепостью. Героически сопротивлялась Вильянди; после ее падения всех русских, как пишет немецкий хронист, «повесили перед замком на страх другим русским». Полоцкое княжество, находившееся в силу исторических условий в относительной политической изоляции от остальной Руси, не могло своими силами защитить вассальных ливов, новгородцы и псковитяне -- эстов: слишком большая сила ломила с запада. 1221 год. Великий князь владимирский Юрий Всеволодович направляет свои войска в землю ливов, осаждает Ригу; эсты снова поднимают всеобщее восстание. Война идет с переменным успехом. Ни Риги, ни Ревеля взять не удалось, отбить Вильянди тоже. Правда, у русских и эстов оставалась еще сильная крепость Юрьев, основанная два века назад Ярославом Мудрым. 1223 год. Прибалтика истекает кровью и, кажется, что это кровь людей запеклась и закаменела в красном прибалтийском янтаре... Старейшины эстов снова прибыли, как пишет немецкий хронист Генрих Латвийский, «в Руссию с деньгами и многими дарами попытаться, не удастся ли призвать королей русских на помощь против тевтонов и всех латинян».
Это было тяжкое время. Тот самый страшный год, когда «короли» и богатыри русские почти все полегли на реке Калке! Как сообщает Ипатьевская летопись, «приде неслыханная рать, безбожные Моавитяне, рекомые Татарове». Об этом сообщили русским князьям половецкие гонцы и беженцы: «А еще не поможете нам, мы ныне изсечены быхом, а вы наутре изсечены будете». К чести наших предков, ни наступление врагов с запада, ни феодальная раздробленность, ни княжеские распри, ни сжатые сроки для всеобщей мобилизации не помешали сбору с обширных территорий русских войск, чтоб защитить восточных соседей от угрозы полного уничтожения, обезопасить свои земли, предотвратить союз неведомых грозных пришельцев с половцами. Великий князь киевский Мстислав послал гонцов ко всем русским князьям, в том числе к великому князю владимирскому Юрию: «Аще сим не поможем, и предадутся половцы татарам, то тяжчае ны будет», а сам «начаша воинство велие совокупляти». На рубеж половецкой земли вышли князья и войска киевские, черниговские, смоленские, ростовские, галицкие, волынские, шумские, несвижские, путивльские, курские, трубчевские, дубровские, «друзи мнози князи» со своими дружинами, включая -- по Татищеву -- даже новгородское войско во главе с Михаилом Всеволодовичем, будущим князем черниговским и киевским... Не явился в поход лишь Юрий Всеволодович Владимирский. А ведь его сильное войско, наверное, могло бы решить исход битвы на Калке... Получается, предал князь общерусское дело? Ой, не спеши, любознательный читатель. Никого он не предавал и был даже неизвестным героем того тяжкого года. В том 1223 году он собрал рать, включавшую новгородцев и псковичей, и двинул её на запад, чтобы помочь эстам в борьбе против немецких захватчиков. Это -- подлинная правда, как бы символизирующая собою те давние события в истории нашего народа, вынужденного сражаться на два фронта... Хотя и задумаешься задним числом, а не лучше б было отважному Юрию, помочь своим на той злосчастной Калке-реке…
В том же году, как пишет Генрих Латвийский, новгородцы снова направили к эстам князя Вячко, поручив ему «господство в Дорпате [то есть Юрьеве, Дерпте, Тарту]», и, «чтобы стать сильнее в борьбе против тевтонов, отдали ему подати окружающих областей». Однако судьба этой древней крепости и всех прилегающих земель эстов была предрешена. Епископ крестоносцев Альберт съездил в Германию за военной помощью, и в следующем году Юрьев пал. Когда «русские все сбежались к воротам для отпора», крепостная стена, забросанная камнями из баллист и зажигательными горшками, была взята приступом. Последние русские воины во главе с князем Вячко погибли в детинце... Постоянно набирая в Западной Европе подкрепления, захватчики продвигались все дальше на восток и непосредственно перед нашествием Батыя вышли к границам псковско-новгородских, литовских и галицко-волынских земель.
В 30-е годы XX века руководитель национал-социалистического движения в Латвии Э.Крёгер признает, что немцы всегда относились к коренным жителям Прибалтики «примерно как к туземному населению колонии». Лишь во второй половине XIX века реформа городских самоуправлений в России дала возможность «ненемецкому» населению хотя бы в городах участвовать в управлении общественными делами.
Любопытно, что в небольшом прибалтийском регионе немцы умудрились воспроизвести наглядные образцы тех двух главных направлений колониальной политики, которые впоследствии были осуществлены с аналогичным результатом англичанами и испанцами в Америке. Вспомним, какую войну на уничтожение развернули против индейцев бравые англичане и как порабощали туземцев испанцы. В действиях просвещённых британцев можно усмотреть аналогию с кровавым геноцидом, проводимым орденом в Пруссии и, соответственно, испанцев – с деятельностью крестоносцев в Ливонии, когда захватчики позволяли себе некоторый гуманизм. Немецкий историк Генрих фон Трейчке писал в 1862 году: «При роковом столкновении смертельно враждующих рас кровопролитная дикость быстротечной войны на уничтожение является более человечной, менее возмутительной, чем ложно милосердная вялость, которая покорённых обрекает на одичание, а победителей либо ожесточает, либо низводит до тупого существования сродни побеждённым»... - "Нашествие" : http://www.9may.lv/ru/istoricheskie-materiali/literatura/153/166/