Общая категория > Подразделения РККА и НКВД в Брестской крепости в 1941 году
455 стрелковый полк 42 СД
ЕвроТатарин:
Решил дать без обработки, так интереснее.
Пономарев Владимир Васильевич, 1918 г. р., призван из Сталинграда. Сержант 8 роты 455 СП.
Когда все это началось, у нас три фуражки было. Один – Виноградов, он в ночь с 21 на 22 по штабу дежурил. И двое младших лейтенантов, только что прибывших. А во время боя пограничники добавились с края. Но они потом ушли. С ними две женщины были, наверное, чьи-то жены. Пограничники сказали, что вернутся за ними, но так и не вернулись. Если вам скажут о массовой обороне, прорывах – это брехня. Никакого единого руководства не было. Да и куда прорываться, если вокруг немцы. Мы сидели, оборонялись и ждали, когда наши придут, нас освободят. Это единственное, что нам оставалось. И после 25 числа в центральной части крепости уже никого не было. На окраинах, в Восточном форте, возможно, были, я не знаю, но небольшие группки. А мы только оборонялись. Однажды прилетела немецкая рама, все по ней начали стрелять, но сбил ее, как мне кажется, москвич Глеб Смирнов. После его стрельбы из ручного пулемета она стала снижаться, но самого удара об землю я не видел, только слышал взрыв. А может, и не Глеб, тогда многие стреляли.
- Три фуражки было, т.е. три командира?
Да, я утром пришел, говорю, что делать, бомбежка идет. Я взвод привел к штабу, что делать? Всё, вскрывайте все склады, снимайте часовых и обороняйтесь в своем подразделении. А вот вам два младших лейтенанта, они в эту ночь только прибыли к нам, назначьте их на 2 и 3 взводы, у вас же нет там командиров. Нету, я всей роте и теорию, и практику вел один. А они; да мы не знаем, мы лучше рядовыми будем. Оказалось правильно, не удалось им командовать. Он мне приказал вооружить их. Это дежурный по штабу Виноградов. Так я и сделал. Пока перебежками мы взяли в складе свой старый «Максим», потому что нам только что заменили: Максим забрали и ручной дали. А чеченцы все время стреляли на отлично, а из этого набивали себе отдачей. Там-то ничего не надо, нажал и все, а тут надо держать. Поэтому мы взяли свой пулемет, сняли смазку. Пока забирали себе склад медоборудования, тех двух взводов не стало. Попало сначала в 9 роту, потом в нашу. У нас остался кусок, первый зал от 9 роты сгорел, вместе с людьми, конечно. От двух взводов осталось 14 человек, и все раненые. Хорошо, что мы принесли все медицинское, что могли забрать. Потом к нам и батальон связи, и 44 полк, и 33-й. Все у нас, ни у кого больше нет медикаментов. И мы раздавали. А 25 числа меня тяжело ранили, и перевязывать было нечем, все раздали.
22 числа, в обед вызывают меня в штаб полка. Он наверху был, а я знаю, что никого там нет. Иду, они обосновались в подвале батальона связи. Старшина Николаев взял в плен эсэсовца 45 дивизии. Надо допросить. Он подпитый: вы все вечером будете на том свете! Это я по глупости слишком далеко забрался. Некоторые предлагали его тут же расстрелять. Другие говорят: конвенция есть, пленных расстреливать нельзя. В-общем, делать мне там нечего, я опять возвращаюсь. А уже в плену встречается мне писарь штаба полка, который там был. Я спрашиваю, ну что там с немцем, расстреляли? Нет, говорит, раздели и в трусах отпустили домой. Ну, правда, самим нечего ни есть, ни пить, а тут еще его кормить. Так он сказал, а там не знаю.
Эти двое, когда пришли в помещение, там ребята когда вперед принесли медикаменты – бинты, йод и прочее. Они пришли и занимаются тушением пожара. Был бак ведра на три с краником. Пожар был сильный, все вылили. Кругом вода, а пить нечего. Чеченцы первой ночью полезли через Трехарочные ворота, где мост идет и ползком вниз. А там стоит танк или танкетка с небольшой башней. Вот они ночью полезли с флягой. В основном, раненым делили водичку. Я отказывался в большинстве. А однажды ночью бродил, на столе моего «кабинета» (был закуток в казарме отделен. Шкаф большой, простыни висели, отгораживали, двухярусная железная кровать. А посредине стены – бойница. В ветреную погоду я подушкой ее закрывал. И столик там.) Прихожу, на столике ведро, плещется что-то. Поглядел – никого близко нет, в углу спят, не ворочаются. Я потихонечку взял, потянул, да так хорошо! А потом почувствовал – ссаками воняет. Днем говорю – там есть вода в Максиме? Один говорит: да мы вчера ссаками залили. Они, значит, собрали, а я попил. Но в этот раз я только и напился.
- Все же, знаменитый прорыв Виноградова?
Да никакого прорыва не было. Это брехня. Кто-нибудь вам говорил, что было отличительного 24-го? 22, 23, 24 – сплошной настил трупов. Что от них было? Запах. А конские трупы? Противогазов у нас не было. Немцы 24-го бочки с бензином сбрасывали, чтобы все пожечь. Вот говорят, Виноградов собрал два взвода. Да он один был – чеченский взвод. Те два погибли, а в остальных подразделениях – и в 455, и в батальоне связи были только дежурные и больные. 25-го мы были в казармах 333 полка, там уже никого не было, кроме двух женщин. Стена на запад (это же не оборонительное сооружение было, а жилой дом) была вывалена на улицу, не знаю, как она держалась – на концах крыш, а в середине пролета не было. Вот на этом завале сидели два младших командира, точно не знаю, может, младшие лейтенанты. Возле радиостанции. Эти женщины рассказали, что они все время бились, хотели связь наладить, не наладили, потому что питание иссякло. Они друг другу в лоб по команде выстрелили. И мы, когда 25-го были, они сидят мертвые и две женщины. Наши весь второй этаж пролезли и все подвалы. В одном подвале бомба образовала озеро, что им не жить, у них вода была. Вот 25-го и мы воду взяли. А в другом помещении – емкость диаметром, наверное, в три метра бетонная, и в ней – соленые огурцы. Почти полная. Вот тут мы как наелись огурцов! И рвало кого, и чего только не было с этими огурцами. И набирали в карманы… Женщины сказали мне, что всю ночь немцы гремят гробами, вытаскивают их снизу. Приносят трупы, кладут, запечатывают и приносят вниз. При них выйдешь, что ли? Мы понадеялись по рассказам этих женщин, что может выйти под крепостью и идти к железной дороге. Там крепость разрушена и есть возможность выйти. И тут Глеб Смирнов… Вот, удивляюсь, приезжал к нам в Волгоград Сергей Смирнов. Мы беседовали, и я рассказал о Глебе Смирнове. Нигде он о нем не написал. А ведь москвич, земляк, однофамилец. Нигде. И мне он сказал: о вас я ничего не пишу, вы понимаете, почему. Я 25 лет имел, что ж обо мне писать, что я герой?
Когда я женщинам сказал, что не придут, видимо, ваши, там немцы работают. А мы пришли человек 25, искали патроны в подвалах, нашли патронташ с одним патроном, потом еще два патрона, в общем, нашли кое-что. Я в подвале был и вдруг слышу два выстрела. Выскакиваю из полутемного подвала, вижу – кто-то борется. Пока сослепу пригляделся, меня что-то прижгло сзади, показалось, что подожгли. Потом меня кто-то свалил и, падая, придавил мне каской щеку. Так больно, но я ее оттолкнул и сразу подумал, хорошо, что нерусская, русская разрезала бы, а у немецкой тупые края. Но часть ребят ходила по ночам. Мой друг Иванченко Саша, тоже наш институт кончал, биологический факультет, и служили мы вместе, только он в другом батальоне, а может и в нашем… Так вот, он и стрельнул со второго этажа. Он, Глеб, Иван Камарзин, тоже сталинградец, с области, мой бывший командир. Нас перед войной сразу в полковую школу, 53 человека с высшим образованием. Я в сороковом году призывался, осенью. В нашем 3-м батальоне не было ни одного командира, ни одного политрука, ни одного замполитрука. В первый день меня вызывают, два у меня были парня сверхсрочника. Всех, кто воевал в Финляндии, распустили, а они в самом конце прибыли, еще не служили. Их надо было куда-то распределять. Их не оставили тут, но пока пополнения не давали, они жили в этом помещении, где должны была жить 8 рота, на втором этаже, при мне. Они заправили 90 постелей, сделали мне «кабинет», койку откуда-то двухэтажную притащили металлическую. Я искал ножовку, чтобы попилить, не дожил до этого времени. Приходят утром, говорят, Владимир Васильевич, там пополнение пришло, идите, принимайте, больше никого в роте нет, одни вы. Глянул я, ой, мать!.. Сплошная пестрота, халаты среднеазиатские, самодельные чувяки. Вышел я. Командир полка говорит, вот, будет 8 рота. Завел их в помещение, где все заправлено. Списки в двух экземплярах приказали отдать в штаб и себе оставьте. Сажусь за стол списки писать. Окружили меня, тысячу вопросов задают, ответы на которые я и сам не все знаю. Вдруг заходит парень: кто тут Пономарев, комиссар дивизии вызывает, пойдемте со мной, так как один вы через проходные не пройдете. Отвечаю, что пишу списки, не хотелось бы прерывать. А один из вновь прибывших чеченцев говорит: дайте мне, я напишу, я закончил русскую среднюю школу, и почерк у меня хороший. Даю я ему эти списки и ухожу. Пришли к комиссару, он, оказывается, откуда-то обо мне знает, что я – снайпер, что я два года учился в летной школе. Я в институте учился и одновременно в летной школе. Только в школе с обеда, с трех часов, а с утра в институте. Все знает. Вы историк, спрашивает. – Да. – Так вот, в батальоне нет ни одного политрука, вам придется вести в роте политзанятия. Я буду вызывать вас на инструктаж, давать журналы, литературу, и будете проводить занятия. Долго он меня держал, уходя, дал пропуск: Будете к нам вечерами приходить, тут кино бывает, танцы…
Прихожу я к себе, Али этого, чеченца, нет. Говорят, что он уже все написал и отнес в штаб. И все уже одеты, он их одел. А у четверых стерты ноги от тесной обуви, и он повел их переобуваться. Он пришел и говорит: вы не будете возражать, что я списки переделал по своему усмотрению. В первый взвод своих друзей-чеченцев записал, ну и еще четверых узбеков, двух таджиков…
Медпункт, который мы забрали, был в узкой комнате. Немец, наверное, наблюдал, точно туда снаряд послал. Лунка образовалась, все, кто напротив у больницы был, были убиты. У меня тоже лицо было. Когда я вернулся, мои бойцы мне говорят; командир, ты убитый? Я говорю: убит, но не до конца. Осколки от кирпичей торчат, кровь идет. Вот тут (показывает на схеме) батальон связи был, а потом наш батальон - до забора 333 полка.
Я после освобождения в 1955 году встречался. 10 лет не пил (4 в плену и 6,5 в тюрьме), а тут сразу две рюмки. И просят – расскажи. А я так думаю, что засланные были специально, кумачи. Мне друзья говорят: скажи, что попал в плен сразу же в первый день и ничего не помнишь. Я так и сказал, и, правда, сразу же отстали. А Смирнов все же ничего не написал, сказал мне, что я и сам могу о себе написать, у меня образование. А он не будет, я сам знаю, мол, почему. С Ошаевым-отцом я несколько лет переписывался. Здорово он помогал мне – Али, он несколько наречий понимал. Я расскажу, например, внутреннее устройство винтовки, а он переводит. На фотографии в книге, где мы с ним вместе сфотографированы, написано Джукаев, а он Гайдукаев. Это я виноват, сказал Ошаеву, что точно не помню, может, Дукаев. А он по отчеству Дукаевич. И в этой же книге он есть и как Гайдукаев.
В-общем, я пришел, а его нет. Потом пришел и сказал, что переделал списки, но я об этом жалеть не буду. Ну, и, правда, ребята хорошие. Мой первый взвод на первых же стрельбах – ни одной тройки! И сразу нас – в оцепление. Вся дивизия стреляет, а мы каждый день в 5 часов позавтракаем сухим пайком и в оцепление. У нас свой штаб был около леса, сами себе готовили, чай пили. А недалеко деревня, стали туда ходить, отпрашивались у меня. Яйца покупали. Один раз поймали парня в зоне, говорит, пропавшую корову ищу. Повели парня в деревню, действительно, местный. Был такой случай. Потом Али и меня позвал в деревню – яиц купить, картошки. Однажды они барана притащили, на праздник. Привели его прямо через проходную, двое за уши вели, а сзади курдюк поднимали. Вечером они взяли 50-литровую посудину на кухне, заделали в ней свою еду, а это часов в 11, все уже спят. Вытащили курдюк вина. Выпили мы с дежурным по паре стаканчиков, а они ни-ни, говорят, что им закон духовный не позволяет. Этот Али и переводчиком был, и писарем батальонным, здорово мне помогал, в моем кабинете больше находился, чем я.
Приезжали мы на встречи, кого ни спрошу, - никто не знает, как первая атака была.
- На церковь, где немцы ночевали?
Ночью в церкви немцев не было. Они ее захватили, но 333 полк их сразу оттуда выбил. А утром они снова появились, но не ночевали. Я откуда это знаю – к нам пришел боец из 333 полка и попросил; помогите нам. У нас окна обыкновенные, из подвала стрелять – плохо, а вам будет хорошо. Показал нам места, куда стрелять. Мы с Глебом Смирновым пролезли над развалинами 9 роты, я на второй этаж – у меня автомат, а у него пулемет. И как только заорали «Ура», мы видели, как они выходят из главного входа, человек 30-40. Немцы не успели выстрелить… Так вот, за все время только 333 полк ходил в атаку. Так вот, первую атаку мне только два человека смогли описать. Психическую…
ЕвроТатарин:
- Но все же крупные попытки прорыва были?
23-го через Буг мы переплыли и веревку натянули для тех, кто не умел плавать. А они чего-то начали спорить, закричали, а немцы услышали, повесили ракету, мои ребятки бросили все, вернулись назад. Мы хотели идти по Мухавцу до слияния, там камнем было пересыпано. Меня звали, но я говорю: нет, что же я – своих брошу, хоть там и осталось-то… Вернулся. О прорыве Виноградова ничего не знаю, при мне не было. Да и куда прорываться – к немцам?
Один период в крепости до войны давали соленую треску, такая поганая. Сварят уху из нее, как назвать… А потом сменили на свинину, а взвод-то… мусульманский. Приносят на взвод, а там сала сверху… Мне в котелок мяса натаскают, а сами не едят. А у нас столовая наружная на берегу Мухавца, метров 10. Я выберу мясо самое нежирное, поем, а остальное выливаю в Мухавец рыбам. Как потом я об этом вспоминал!..
В самой первой атаке автоматчики вошли в крепость в Трехарочные ворота, прямо у конца 333 полка. Они вошли с автоматами в руках, направленными вертикально вверх. Прошли метров 30 и стали стрелять вверх, думали, что нас напугают. А чеченцы мои и добровольцы из разных подразделений (за оружием пришли, без патронов, всех мы снабжали), они ударили по немцам. Начался муравейник, одни оттуда прут, другие убегают, а вал целый лежит убитых. Немцы возобновляют бомбежку…
Родился я в хуторе Верхняя Бузиновка Клетского района, а призывался из Сталинграда. Не мог я всего видеть, но старался, всю ночь лазил по помещениям. Немцы по ночам не воевали. Они объявили в первый день с наступлением темноты. Пришла агитмашина, встала прямо напротив нас, на их, конечно, стороне и громко, очень громко, чуть не до Бреста могли слышать, что, мол, мы войну ведем культурно. Ночью мы не воюем, но если будут вылазки ночные, то будем пресекать. У нас очень большие потери, да и у вас тоже. Но наши сейчас бойцы купаются в Буге, ужинают, получили по десять сигарет. У нас сейчас большое количество осталось харчей, еды и сигарет. Идите в плен, мы поделимся. Это в первый день, с темнотою. Но мы, конечно, не верили, мы все время дежурили – и в сторону Мухавца, и в сторону 333 полка, ворот. Чеченцам я порядка не устанавливал, они сами себе цели наметили, кто где обороняется. Они всю ночь обязательно у «Максима» дежурили. Но чтобы немцы ночью по нас стреляли – не было. Они стреляли, когда мои чеченцы ночью у воды из-за веревки поспорили. Что там, десятиметровый вал и они за ним. Услышали и стреляли, и несколько человек, четверых, по-моему, убило, но не всех. Все добровольцы, без ничего к нам прыгали со второго этажа, все там пооставляли.
24-го мы еще прочно сидели, но мы никуда, ни атак никаких не делали, потому что мы оборонялись. Я был в Бяло-Подляске, даже не помню, какое число. Я при допросе один раз видел нашего штабного писаря. В Бела-Подляску пришли мы, человек 30, наверное. Вел нас старший, с окаймленной белой полосочкой воротник, по-нашему, как я потом узнал, унтер-офицер. Я говорю: я что-то плохо вас понимаю, вы на каком языке говорите? Он говорит, что не чистый немец. В общем, познакомился я с ним. Он говорит, что я на вашем перфекте нихт, с вашим не сравнюсь. Я-то на литературном берлинском, а он на своем. На первом же привале он спросил, откуда я. Отвечаю – из Сталинграда. Семья? Говорю, семья такая: мать, брат, сестра и у брата трое детей. И показываю фотографию двух племянниц, которых не отличишь друг от друга. Разговорились, он начал о своей семье рассказывать, у него тоже племянники есть. На втором опять… Он идет метров 15 впереди. Вот машина нам навстречу идет, он руку поднимает, они тормозят. А некоторые даже останавливались. Одни ехали в сторону фронта, остановились и стали есть. Один берет и половину банки с тушенкой бросает в сторону нашей группы. Наши ловят. Другие последовали его примеру. Одна банка упала и разбрызгалась, все собрали.
Проходили деревню. Пить охота, жара страшная. Он говорит, а ты можешь спросить у местного населения, польского. Я женщине говорю. Она принесла ведро и две кружки. Одной черпает, в другую наливает и дает. А когда солдаты начали себе фляги наполнять и воду разливать, она им: Псья кровь, холера! Ругается полячка, что воду разливают. Напоил он нас, я вижу – более-менее человеческое отношение, я хуже ожидал. Пришли – ой-ё-ёй. Он говорит: вот и Белая Подляска. Там рядов восемь проволоки и еще над навесом четыре, с внутренней стороны спотыкач метров 20. Это колышки набиты сантиметров 60 и проволокой опутаны. Но мы придумали. Все, у кого были шинели, один бросает, уходит, другой по этой шинели или пиджаку проходит и свою бросает, и так, пока на верх не бросили. Под первое августа пытались убежать. Потом, когда некоторых вернули, рассказали, что вся проволока была увешена трупами.
…В общем, когда я очнулся, меня тащат двое – ростовский Витя и воронежский Коля. Это не нашего подразделения. А он пройдем метров 15 и кричит: Пауза! Подходит и начинает разговаривать, ну, не только со мной, какой-то допытливый был. Пришли, выходит какой-то офицер, я впервые увидел витые погоны. Поговорил он с нашим старшим, потом вышли еще офицеры. Слышу – математик, обо мне речь, он спрашивал, кто я? Я не сказал, что я историк, сразу скажут – комсомолец. Я назвался математиком. Я ее здорово знал в средней школе. Когда меня поймали в первый раз после побега, я попал в комендатуру. Завели в деревенский дом и докладывают офицеру, что поймали советского парашютиста. Получим ли мы за это отпуск? Он говорит, конечно, получите. Потом вошел здоровый такой парень, говорит, подождите, я установлю, получите или нет. Они ушли, и адъютант его. Он начал расспрашивать, откуда я, какая профессия. Говорю, что учитель математики. Он говорит: этого не может быть, это я учитель математики из Вены. А я отвечаю: а я из Сталинграда, работал преподавателем в средней школе в том же Сталинграде. Он спрашивает: так вы парашютист или нет? Я говорю: какой парашютист, из Бялы-Подляски бежал. Он говорит: так это недалеко, это можно установить. Ну ладно, как коллеге, я дам вам конвой, если только вы не окажетесь беглецом оттуда, то попадете в гестапо, где с вами будут разговаривать не так, как я. Сказал, что преподавал в гимназии. Я спросил, а сколькими методами вы исчисляли объем шара? Он говорит – одним. Я – а у нас три!
Мне, кстати, в лагере писарь наш помог. Сначала посоветовал говорить на допросе правду, чтобы потом легче было искать, а потом сказал, где можно взять банку и ложку. У нас же не было ничего. Я пошел, куда он указал, и, правда, – там была спрятана противогазная сумка, а в ней целехонькая литровая банка и ложка. Не знаю, почему он так помог, я его потом уже не видел. Банки если и находили, то грязные, гнутые. Но и таким радовались.
После войны я вернулся во Фролово, дом построил. Так мне 25 лет дали по двум статьям – 59,9 и 59,11. По первой – за клевету на советскую промышленность, по второй – за организацию восстания на Дону. Насчет первой это, наверное, сосед расстарался. Спрашивает как-то у меня, почему я ставни жердью придавливаю вместо того, чтобы крючки купить. А я ему будто отвечаю, что, мол, советская промышленность еще не научилась хорошие крючки делать. А организацию восстания на Дону пришил мне начальник КГБ – за то, что я отказался натаскать его дочь по немецкому языку для поступления в институт. Потом после освобождения мне новый начальник сказал, что старого уволили из органов и спросил, почему я не написал жалобы на него. А зачем, мне, что, мои года вернут?
Я в лагерь попал, наверное, ночью с 25 на 26. Когда ожгло сзади, потом не помню, очнулся на понтонах в темноте, где меня, видимо, и прихватили – ближе к утру. В Бяла-Подляске страшно было – просто голая земля и проволока вокруг. Трупы сначала за ограду вывозили, я сам «лошадью» был, только мы харчи возили. А потом, когда лагерь собрался переезжать, пришел трактор и выкопал траншею посредине, куда все трупы скинули. Не помню, присыпали или нет.
Потом нас в другой лагерь повезли. Приехали, ждем команду. Вдруг встречаю знакомого. Он говорит, чтобы я в этом лагере не оставался, тут людей жгут. Это Освенцим был. Я говорю, мол, жгут евреев и политруков, а он – и командиров тоже, таких, как ты. Если будут выгружать, постарайся затеряться и уехать с другим эшелоном. Но нас не оставили, лагерь оказался переполненным, повезли в другой. Там уже новые финские дома стояли, но без отопления. И проволока еще не вся натянута была, ее местные горожане натягивали. Нас тоже заставили им помогать. Однажды повели ночевать на какую-то фабрику, лежали на мокром и холодном бетонном полу. Сразу многие заболели и умерли. Потом обратно привели.
Меня спасло знание немецкого языка и немного польского, иногда заставляли переводить, особенно в столовой, которая была по ту сторону проволоки. Там я с девушкой-полькой познакомился. Она иногда мне кусочки хлеба или картошку перебрасывала. Но добросить хлеб не могла, он слишком легкий. Я ей говорю, чтобы нашла плоский камешек и к нему привязывала. Однажды она так сделала, в газету камень и хлеба кусочек замотала, бросила, дождавшись, чтобы немец на вышке отвернулся. А он все же увидел. Хлеб перелетел, но я подойти к нему боюсь, вдруг выстрелит. Так, наверное, минут 10-15 стояли. Потом немцу надоело, он махнул и говорит, чтобы я хлеб подобрал, а записку, мол, ему передал. Я хлеб схватил, засунул в карман, а про газету сказал, что это не записка и я могу ее бросить обратно, не читая. Так и сделал…
Мать во время войны тоже в плен чуть не попала, хотела с детьми брата уйти от немцев тут, под Сталинградом. У брата две девочки-двойняшки были 37 года и сын 39-го. Брат потом в феврале 1945 на фронте погиб. Ну, попала мать на итальянца, который сказал, что у него тоже дети есть и отпустил. Мать потом заболела, и мне пришлось девочек поднимать, замуж выдавать. А у племянника оказалась саркома, он в 20 лет умер. Племянницы месяц назад приезжали, им по 75. А неделю назад вдруг звонят, что одна из них умерла. Обнаружились камни, хотели дробить, но пока решали, упустили момент…
Записал Александр Полануер 24 сентября 2012 года, г. Фролово, Волгоградской обл.
Adv1seR:
Разбор эпизодов наверное чуть позже, нужно переварить, а пока по персоналиям:
1. москвич Глеб Смирнов = Смирнов Глеб Сергеевич, 1918, сержант (пленен 27 ил 29.06. г. Брест, в плену выжил)
Номер записи 80116932
Фамилия Смирнов
Имя Глеб
Отчество Сергеевич
Дата рождения __.__.1918
Место рождения Московская обл., г. Подольск
Последнее место службы 455 СП 32 СД (ошибка - правильно 42 сд)
Воинское звание сержант
Причина выбытия попал в плен (освобожден)
Дата выбытия 29.06.1941
Название источника информации 101
Источник РГВА
Номер записи 65549324
Фамилия Смирнов
Имя Глеб
Отчество Сергеевич
Дата рождения __.__.1918
Дата и место призыва 19.11.1939 Подольский РВК, Московская обл., Подольский р-н
Последнее место службы 455 СП 32 СД 4 Арм. (ошибка - правильно 42 сд)
Воинское звание сержант
Причина выбытия попал в плен (освобожден)
Дата выбытия 27.06.1941
Название источника информации ЦАМО
Номер фонда источника информации 58
Номер описи источника информации 18003
Номер дела источника информации 1440
По понятным причинам карточек на него в свободном доступе нет.
см.№100:
Стенд с фото из московского школьного музея сфотографирован во время посещения нашими форумчанами SDA и Егорычем.
2. Старшина Николаев = Николаев Иван Александрович, 1915, старшина, пленен 28.06.1941 г. г. Брест, умер в плену 5.12.1941г.
Извините, вам запрещён просмотр содержимого спойлеров.
Карточка военнопленного Николаева:
Интересно что у обоих боевых товарищей довольно поздние даты пленения.
ЕвроТатарин:
Специально 455-м СП я не занимался (только сталинградцами), тем не менее некоторые фамилии есть. Правда, по подразделениям они не разбиты. Думается, что это впереди. То же и о командном составе и истории полка, надеюсь, форумчане дополнят.
ЕвроТатарин:
Абрамович Яков Трофимович – крц, 455 СП. Род. 10.10.1916, Пинская обл. Лагерный номер 22257. Дата пленения 23.06.1941, Брест-Литовский, шталаг VIII E (308). Погиб в плену 10.12.1941. Место захоронения Имиэлин.
Автономов Александр Михайлович - мл. с-т, 455 СП. Род. __.__.1919, Сталинградская) обл., Быково. Призван 1939. Лагерный номер 201282. Дата пленения 24.06.1941, Брест-Литовск, шталаг 307. Погиб в плену 02.10.1941. Место захоронения Деблин.
Артемов Леонид Григорьевич – крц, 455 СП. Род. 23.05.1919, Могилевская обл., Половинный Лог. Лагерный номер 21002. Дата пленения 24.06.1941, Брест, шталаг VIII E (308). Погиб в плену 03.12.1941. Место захоронения Нойхаммер.
Атангулов Сабир Ахмедьянович – крц, 455 СП. Род. __.__.1920, Башкирская АССР, Стерлибашевский р-н, д. Муртаза. Призван 1940. Лагерный номер 50561. Дата пленения 26.06.1941, Брест, шталаг 307. Погиб в плену 22.09.1941. Место захоронения Деблин.
Беле Иван Карпович – крц, 455 СП. Род. __.__.1914, Полесская обл. Лагерный номер 6737. Дата пленения 24.06.1941, Брест, шталаг VIII E (308). Погиб в плену 26.09.1941. Место захоронения Нойхаммер.
Бибов Михаил Трофимович – кр-ц 455 СП. Род. 08.11.1919, с. Большой Могой, Астраханской обл. Приз__.11.1939 Наримановский РВК, Сталинградская обл., Астраханский окр., Наримановский р-н. Лагерный номер 29718. Дата пленения 04.07.1941, Rauzixa, шталаг VIII E (308). 04.10.1941 направлен в раб. команду 44, Тарновиц. Погиб в плену 18.12.1941. Место захоронения Тарновиц-север, ряд 9, могила 331. В КПАО, т. 1 как пропавший б/в в октябре 1941. Участник боев в р-не Бреста.
Боднар Николай Васильевич – крц, 455 СП. Род. 09.06.1920, Каменец-Подольская обл. Лагерный номер 101749. Дата пленения 24.06.1941, Брест, шталаг IV B. Погиб в плену 14.12.1942. Место захоронения Цайтхайн (кладбище III). Могила участок 58, блок I, ряд 1, № 14620.
Бойко Виктор Павлович – крц, 455 СП. Род. 17.04.1921, Н. Черел (Приморский край). Лагерный номер 40742. Дата пленения 23.06.1941, Брест-Литовский, шталаг 307. Погиб в плену 07.11.1943.
Борсук Антон Степанович – крц, 455 СП. Род. __.__.1914, Пинская обл., Литовск. Лагерный номер 22260. Дата пленения 23.06.1941, Брест, шталаг VIII E (308). Погиб в плену 28.11.1941.
Броваренко Петр Трофимович – крц, 455 СП. Род. 15.05.1918,Ставропольский край, г. Кизляр. Лагерный номер 19793. Дата пленения 22.06.1941, Брест, шталаг 307. Погиб в плену 14.02.1942.
Бровкин Владимир Васильевич - л-т 455 СП. Род. 30.09.1914, Ленинградская обл., г. Ленинград. Лагерный номер 6218. Дата пленения 01.07.1941, Брест-Литовский, шталаг XIII A, погиб в плену 30.12.1943.
Булатник Иван Сергеевич – крц, 455 СП. Род. __.__.1920, Орловец (отец – Башкирия). Лагерный номер 7898. Дата пленения 23.06.1941, Брест, шталаг 307. Погиб в плену 08.11.1941. Место захоронения Лимбург.
Ваганов Василий Сергеевич – крц, 455 СП. Род. __.__.1921, Северо-Казахстанская обл., Миролюбово. Лагерный номер 6860. Дата пленения 23.06.1941, Брест, шталаг II H (302). Погиб в плену 29.11.1941. Место захоронения Захзенхаузен.
Валиев Георгий Степанович – л-т, 455 СП. Род. 07.04.1915, Грузинская ССР, Юго-Осетинская АО, Сталинирский р-н, Коржен. Лагерный номер 14216. Дата пленения 22.06.1941, Брест, шталаг 307.
Вдовиченко Иван Спиридонович – крц, 455 СП. Род. 08.03.1920, Киевская обл. Лагерный номер 9206. Дата пленения 28.06.1941, Брест-Литовский, шталаг 319. Погиб в плену 26.02.1943. Место захоронения Скробов.
Виноградов Анатолий Александрович - л-т 455 СП. Род. 07.07.1912, Новосенки (Вологда). Лагерный номер 2357. Дата пленения 24.06.1941, Брест, офлаг XIII D (62).
Владович Василий Ефимович – крц, 455 СП. Род. 18.01.1921, Киевская обл., Новоселица. Лагерный номер 117391. Дата пленения 25.06.1941, Брест, шталаг IV B. Погиб в плену 04.04.1942. Место захоронения Аннаберг-Буххольц.
Воробьев Михаил Калинович – крц, 455 СП. Род. 15.11.1920, Ворошиловградская обл. ,Дробышево. Лагерный номер 792. Дата пленения 23.06.1941, Брест, шталаг IV H (304). Погиб в плену. 09.01.1942. Место захоронения Цайтхайн II. Могила: участок 409, блок I, ряд 3.
Гаджимагометов Ахмед – крц, 455 СП. Род. __.__.1907, Дагестанская АССР. Лагерный номер 101144. Дата пленения 25.06.1941, Брест-Литовский, шталаг XVII B. Погиб в плену 27.02.1944.
Галлах Андрей Яковлевич – крц, бат. связи 455 СП. Род. 05.01.1914, Брестская обл. Лагерный номер 22283. Дата пленения 23.06.1941. Брест-Литовский, шталаг VIII E (308). Погиб в плену 03.11.1941. Место захоронения Нойхаммер.
Горбатов Иван Назарович – с-т, 455 СП, 1919 г.р., с. Перещипное Неткачевский (ныне Котовский) р-н Сталинградская обл., призыв 1939 г., Сталинградская обл. Пропал без вести.
Гордюк Владимир – 455 СП. Род. 20.12.1911, Полесская обл. Белорус. Лагерный номер 1735. Дата пленения 23.06.1941 в 13.00, Брест-Литовск, шталаг 307. Погиб в плену 28.08.1941. Место захоронения Деблин.
Гребенюк Тимофей Георгиевич – крц, 455 СП. Род. 23.02.1913, Краснодарский край, Малотигинская
Лагерный номер 30945. Дата пленения 24.06.1941. Брест, шталаг X D (310). Погиб в плену 13.01.1942. Место захоронения Нойенгаммер.
Гусев Василий Петрович – крц, 455 СП. Род. 25.09.1920, Кировская обл., Унинский р-н, Теплицынский с/с, д. Мачи. Лагерный номер 21538. Дата пленения 26.07(?).1941, г. Брест, шталаг 308
Дмитренко Василий Филиппович – кр-ц, 455 СП. Род. 24.06.1916, г. Краснодар. Лагерный номер 18826. Дата пленения 22.06.1941. Место пленения Брест. Лагерь шталаг IV H (304). Погиб в плену 11.01.1942. Место захоронения Цайтхайн II. Могила: участок 409, блок I, ряд 3.
Дружинин Евгений Федорович – крц, 455 СП. Род. 25.12.1911, Астрахань (родств. Сталинградская обл., Рудня). Лагерный номер 130772. Дата пленения 22.06.1941, Брест. Сначала был направлен в шталаг 316 А, расположенный в Волковыске, затем в шталаг IV B. Отсюда переведен в шталаг IV A, расположенный в крепости Хонштайн (Саксонская Швейцария, в 28 км от Дрездена). Здесь с 11.10.1941 зачислен в различные рабочие команды, трудившиеся в Дрездене. 23.10.1942 помещен в лазарет Шморкау, где и умер 03.11.1942. Место захоронения Шморкау (деревня в муниципалитете Нойкирх в Саксонии Есть в КПВО.
Дудкин Петр Иванович – крц, 455 СП. Род. 21.06.1920, Челябинская обл., Новотроицк. Лагерный номер 9712. Дата пленения 26.06.1941, Брест, шталаг VIII E (308). Погиб в плену 02.07.1944. Место захоронения Ламсдорф.
Евдокимов Михаил Егорович – крц, 455 СП. Род. 20.10.1920, Челябинская обл., район Юргамыш, Пермяковка. Лагерный номер 7213. Дата пленения 23.06.1941, Брест-Литовск, шталаг II H (302). Погиб в плену 27.02.1942. Место захоронения Захзенхаузен.
Еркенов Умар Адгелиевич – крц, 8р 3бат 455 СП. Род. __.__.1920, Карачаевская автономная обл., Кзыл-Пакул. Карачаевец. Призван 1940. Лагерный номер 29403. Дата пленения 23.06.1941, Брест-Литовск, шталаг 307. Погиб в плену 17.09.1941. Место захоронения Деблин.
Жаглей Марк Андреевич – крц, 455 СП. Род. __.__.1914, Полесская обл. Лагерный номер 22262. Дата пленения 26.06.1941, Брест, шталаг VIII E (308). Погиб в плену 24.10.1941. Место захоронения Имиэлин, ряд 1, могила 10.
Земляков Федор Сергеевич – крц, 1р 455 СП. Род. __.__.1919, Могилевская обл., район Костюковичи, Разрытое. Белорус. Лагерный номер 13438. Дата пленения 24.06.1941, Брест, шталаг 307. Погиб в плену 30.09.1941. Место захоронения Деблин.
Зыков Вячеслав Иванович – крц, 455 СП. Род. 13.03.1920, Кировская обл., Пижанский р-н, с. Клименки. Лагерный номер 1691. Дата пленения 26.06.1941, г. Брест, шталаг 307/шталаг XI B.
Зыков Иван Степанович – крц, 455 СП. Род. 19.04.1920, Кировская обл., д. Ежи. Лагерный номер 112182. Дата пленения 22.06.1941, Брест-Литовский. шталаг X B. Погиб в плену 31.12.1941. Место захоронения Цигенхайн.
Иванченко Александр Иванович - мл. сержант, командир отделения полковой школы 455-го СП, р. в 1914 в г. Сталинграде, закончил Сталинградский пединтитут, призван в РККА осенью 1940 Сталинградским ГВК, погиб 27.6.1941. Место захоронения: Брестская крепость-герой, Мемориал Ряд - 2, плита - 6. В Книге памяти Волгоградской области не значится.
Иванюшин Николай Исаакович – крц, 455 СП. Род. __.12.1918, Могилевская обл., Фоино. Лагерный номер 157240. Дата пленения 25.06.1941, Брест, шталаг IV B. Погиб в плену 29.12.1944. Место захоронения Везуве.
Изергин Николай Антонович – крц, 455 СП. Род. 18.01.1921, Кировская обл., Пижанский р-н, М.-Ошоевский с/с, д. Тараканово. Лагерный номер 20775. Дата пленения 24.06.1941, Брест, шталаг 308.
Ильюк Зифриян Кириллович – крц, 455 СП. Род. 21.10.1911, Пинская обл. Лагерный номер 22275. Дата пленения 24.06.1941, Брест, шталаг VIII E (308). Погиб в плену 11.11.1941. Место захоронения Нойхаммер.
Камарзин Иван Федорович - ст. сержант, пом. ком-ра пул. взвода 3 пул. роты 3 сб. 455 СП 42 СД. Дата рождения __.__.1918, с. Старица Черноярский р-н Астраханская обл.
Дата и место призыва: 10.12.1939 Быковский РВК, Сталинградская обл. Попал в плен 27.06.1941 (освобожден).
Камянский Александр Филиппович – крц, 455 СП. Род. 27.07.1918, Полтавская обл. Лагерный номер 101814. Дата пленения 24.06.1941, Брест, шталаг IV B. Погиб в плену 09.04.1942.
Кандиев Александр Григорьевич – крц, 455 СП. Род. __.06.1917, Башкирская АССР. Лагерный номер 21607. Дата пленения 23.06.1941, Брест, шталаг VIII E (308). Погиб в плену 19.10.1941. Место захоронения Нюрнберг.
Кандрин Василий Дмитриевич – крц, 455 СП. Род. 03.02.1920, Мордовская АССР, район Большие Березки, Судосево. Лагерный номер 6456. Дата пленения 23.06.1941, Брест, шталаг II H (302). Погиб в плену __.02.1942. Место захоронения Захзенхаузен.
Карманов Сергей Константинович - военврач, 455 СП. Род. 15.09.1910, Анино (отец – Ленинград). Лагерный номер 6138. Дата пленения 26.06.1941, Брест, шталаг 319.
Карпович Григорий Филиппович – крц, 455 СП. Род. 11.11.1913, район Пинск, Мокрое. Лагерный номер 3674. Дата пленения 22.06.1941, Брест, шталаг 366. Погиб в плену 12.08.1942. Место захоронения Понятова.
Киселев Алексей Григорьевич – крц, 455 СП. Род. 15.04.1915, Тульская обл., Теребуш. Лагерный номер 33295. Дата пленения 25.06.1941, Брест-Литовский, шталаг X D (310). Погиб в плену 05.06.1942. Место захоронения Нойенгаммер.
Кныш Николай Артамонович – крц, 455 СП. Род. 25.08.1921, Днепропетровская обл. Лагерный номер 100742. Дата пленения 24.06.1941, Брест, шталаг IV B. Погиб в плену 09.05.1943. Место захоронения Цайтхайн (кладбище III). Могила: участок 58, блок I, ряд 7.
Навигация
Перейти к полной версии