Письмо от 14.01.1957, отправленное с почтового адреса: «Москва Е-94[,] Госпит[альный] вал[, дом] 1-8[,] кв[артира] 134[,] Карпович Ф.И.» (оттиск календарного почтового штемпеля с датой отправки повреждён) на почтовый адрес: «Москва И-18[,] Октябрьская ул[ица,] дом 69[,] кв[артира] 86[,] тов[арищу] Смирнову Сергею Сергеевичу» (получено по штемпелю 14.01.1957; на конверте – оттиск прямоугольного углового штампа с текстом «З[аказная кореспонденция] / № 613 / Москва[-]94», пометы «Заказное» и «Местное»):
«Уважаемый товарищ Смирнов Серг[ей] Сергеевич!
В ответ на Ваше предложение, кое-что из воспоминаний о событиях 1904 – [19]05 г.г. [годов] набросала на этих листах.
Гор[од] Брест в прошлые года, при царизме являлся провинциальным, но в нём были частные предприятия след[ующие]:
1. Чугунно-литейный завод немца Шмидта
2. Кожевенный завод -»- [немца] Зайделя
3. Изразцово-кафельный [завод] поляка Григоричевского
4. Колбасная фабрика и 3 магазина -«- [поляка - ? очевидно, немца] Шустера.
В каждом из этих предприятий работало большое количество раб[очих] и служ[ащих] в этот период. Кроме этого, существовали швейные мастерские и обувные, с наёмными рабочими.
Ненормированный рабочий день (12 – 14 часов), низкая зарплата с вычетами и штрафами, эксплуатация рабочих для обслуживания хозяев и членов [их] семей, проверка честности (путём подбрасывания денег в спальнях рабочих) – всё это вызывало недовольство рабочих, которое росло.
Особое место среди населения занимали жел[езно]дор[ожные] рабочие большого жел[езно]дор[ожного] узла, как то: Центр[ального] вокзала и шести товарных станций, связанных между собой жел[езно]дор[ожной] магистралью, как то: Привислянской, Киевской, Московской, Полесской и Холмской жел[езными] дор[огами].
Брест одновременно являлся и важным городом на рубеже России и Польши, которая в этот период принадлежала к царской России.
В Бресте стояла 38[-я пехотная] дивизия и 19[-й] арм[ейский] корп[ус]. Вдоль жел[езно]дор[ожной] Киевской товар[ной] станции находился военный городок. На его территории находились: большие 2-х этажные каменные казармы для солдат, интендантские склады, воен[ные] правосл[авная] церковь и немецкая «Кирхен», большая территория для удобн[ых] строевых занятий, кавалер[ийские] части, артиллерия и ветерин[арный] пункт. Проход постор[онним] лицам был запрещён.
В городе стояли расквартир[ованными] Либавский, Ревельский, Черномор[ский], Пятигорский [пехотные] полки. Через каждые 3 – 4 года их заменяли другие.
Все родные [моих] отца и матери работали на жел[езных] дорогах указан[ных] выше станций. Проживая в жел[езно]дор[ожном] доме, мы с детских лет и юности с интересом прислушивались к рассказам о всех событиях того периода. Мы знали о кровавых событиях в Москве во время коронации Николая II и [о] др[угом].
Отец наш проработал 34 г[ода] на жел[езной] дор[оге], из них последние годы – на ст[анции] Брест IIой в депо. Брат (моложе меня) – табельщиком в том же депо.
Там же работал председ[атель] подпольного рабочего комитета некто Николаев – он же крёстный отец моих брата и сестры.
Недовольство среди рабочих стало быстро нарастать с начала Русско-Японской войны, на которую администрация жел[езной дороги] отбирала «недовольных» для направления [их] на Д[альний] Восток.
Во второй половине 1904 [года был] уволен и наш отец, как «сын мятежника»: его отец и два старших брата за участие в крестьянском восстании в 1863 – [19]64 годах в районе гор[ода] Кобрина арестованы и сосланы на каторгу и оттуда не вернулись.
Нас немедленно выселили из жел[езно]дор[ожной] квартиры. Поселились мы на Киевской слободке, в доме, в котором проживал некто Тарасов, машинист. Он очень много помогал мне, разъяснял, снабжал книгами, брошюрками револ[юционного] содержания, очень просто и ясно рассказывал о самодержавн[ом] режиме, о бездарности Николая II как «самодержца», о позорной войне и проч[ее].
В июле мес[яце] был произведён первый погром еврейский – до этого был спровоцирован и проведён погром в г[ороде] Белостоке, во время крестных ходов правосл[авных] и католич[еских] верующих. Когда друг другу навстречу сошлись колонны верующих, с балкона раздались возгласы «Бей жидов, спасай Россию!», были брошены ручные бомбы, [было] много убитых детей и взрослых. Прямое участие в этом приняла царская полиция.
Брестский погром был меньше по силе и количеству жертв, но коснулся еврейского населения, [был] убит еврейский священник. Евреи тысячами направились на евр[ейское] кладбище. Молодёжь несла транспаранты с лозунгами – «Долой царат (царизм)!», «Да здравствует республика!». Разгромили дома, квартиры, кровь на мостовых, трупы грудных детей.
В сентябре происходит первая железнодорожная забастовка всего жел[езно]дор[ожного] узла. Потушены топки паровозов, выпущены пар и вода, затихли гудки, стоят целые составы пассажир[ских] и товарных поездов, на жел[езно]дор[ожных] путях и в депо – пикетчики, работает подпольный рабочий комитет, замерла жизнь на жел[езной] дороге.
Народ всё время был на улицах - [стояли] тёплые осенние дни. Возвращаюсь с матерью домой, и навстречу – Тарасов с газетой в руках, издали кричит о даровании царским манифестом «свободы» и проч[его] и добавляет: «Это – ненадолго!». Оставив мать, мы оба направились в центр города на Шоссейную ул[ицу]. Там уже баррикады, выступают ораторы, многие плачут от радости, другие останавливают их. Закрыты все учебные заведения, школы, частные заводы и ф[абри]ки, рабочие солидарно бастуют, выступая с экономич[ескими] и политич[ескими] требованиями. Выступила и я от группы швейных рабочих.
Появилась конная и пешая полиция для наведения порядка. Нас большая группа направилась к собору, все вошли, а там уже «Вы жертвою пали…» и «Варшавянку» поют. Явился старый поп и потребовал немедленно всем убираться и очистить собор, т[ак] к[ак] он не хочет попасть «в места не столь отдалённые». Мы не сразу освободили собор.
В декабре отовсюду вести о рабочих восстаниях и забастовке. Они происходят во многих городах России, Польши. Аресты, убийства, расстрелы рабочих.
С огромной силой вспыхивает в декабре всеобщая забастовка. Она охватила и остановила всё пассажир[ское] и товарное движение [не только] Брестского жел[езно]дор[ожного] узла, но и других дорог России. Остановились дороги Брест – Москва, Брест – Варшава, [Брест -] Белосток и ряд других. Жизнь совсем замерла. Закрыты магазины, остановилась торговля. К бастующим железнодорожникам присоед[инились] наёмные рабочие и служащ[ие] городских учреждений, предприятий.
Вдобавок ко всему небо ежедневно вечерами горит от зарева пожаров – это крестьяне, доведённые до отчаяния помещиками, жгут их имения – имение гр[афини] Потоцкой, графа Грабовского, помещика Немцевича и др[угих]. Крестьяне забирали скот, резали его. Ко всему [прочему] начались убийства из-за угла.
Работает всё время подпольный жел[езно]дор[ожный]м комитет. Такие же комитеты создали уже и на частных заводах.
Из-за угла убит Николаев. Похороны ночью на католич[еском] кладбище, [так как] правосл[авный] священник не принял его на своё. Хоронили [его] ночью с факелами, песнями.
В табельной работает мой брат, у него – горячая работа по раздаче лозунгов, листовок, брошюр. Набираем с ним этой литературы и банки клея с кистью – после полуночи идём расклеивать и разбрасывать там, где ещё никто не успел этого сделать.
Возвращаемся поздно, жуткая тишина, в соседней квартире – обыск, забрали рабочего Изразцового завода. Он был член забаст[овочного] комитета на заводе. Бежал из тюрьмы, попал в Маньчжурию.
К концу 1905 – началу 1906 г[одов] многие семьи жел[езно]дор[ожников] не досчитывались своих родных – все, по сведениям, [содержались] в крепости.
Мой двоюродный брат – машинист [на станции] Брест-5 Полесский – [был] взят с[о своим] помощником и заточён в крепость, [откуда они] сделали подкоп, переправились через Буг в Польшу, оттуда – в Гамбург, потом – США, г[ород] Чикаго. Только в 1912 г[оду] мать его получила [от него первое] письмо. Сам он умер года 4 – 5 т[ому] назад там же.
Две строчки о Николае II Кровавом. Ему было 9 л[ет], когда его отец Александр III приехал на осмотр крепости и взял его с собой. В крепости он побежал на свободу и очутился на валу крепости с др.ребятами. За это таткой [он] был арестован на неск[олько] часов. После того позора Николай никогда больше в крепость не приезжал, хотя через Брест часто ездил на Юг России.
Тов[арищ] Смирнов, в этой записи я старалась не опустить моментов, заключённых в моей, тогда молодой памяти.
Что из этого можете использовать, Вам будет видно.
Желаю Вам большого успеха в этом!
Добавлю, что Брест дважды горел – в конце [18]90[-х] годов и [в] девятисотых – точно не помню[, когда именно]. В первом пожаре было опустошено огнём половина города с беднейшим населением, во втором пожаре – центр, церкви, школы, магазины. В первом пожаре было около 2 тыс[яч] жертв, во втором как будто их не было.
С уважением к Вам
Карпович Ф.И.
14[.]I[.19]57 г[ода]».
На первом листе письма – пометы: «[По] Бр[ест]у», «Побл[агодарить] за восп[оминания]» и «Отв[ечено] 24/II-[19]57 г[ода]».
К оригиналу письма приложена машинописная копия ответа С.С.Смирнова:
«Москва Е-94, Госпитальный вал, д[ом] 1-8, кв[артира] 134
Карпович Ф.И.
Уважаемая товарищ Карпович!
Очень благодарен Вам за присланные Ваши воспоминания – они пригодятся мне в моей работе.
Шлю Вам привет и свои лучшие пожелания.
Уважающий Вас С.Смирнов
24.II.1957 г[ода]».
Источник: РГАЛИ, ф.2528, оп.5, д.166, л.35-42. Рукописный оригинал, машинописная копия (последний лист).
Документ впервые выявлен и подготовлен к публикации © 2013 К.Б.Стрельбицким (Москва, Российская Федерация).