Если бы дали возможность ознакомиться с текстом этого приказа, возможно что-то бы и прояснилось. А так, догадки сплошь. Читая, к примеру, воспоминания полковника Веверна, командира 6 батареи 81 артиллерийской бригады о боях в августе 1915 за Брест Литовск, четко говорится, как быстро менялись приказы.
Как-то сложно верится в версию с пожаром, который некому было тушить. Перекинулся через пути на жд вокзал. А под завершение огарок из города в крепость прилетел, спалив там все, включая Бригитский мост.
День подходить к вечеру. Вправо бой утихает.
Гудит телефон:
- Первоначальное предположение изменилось: с наступлением темноты войскам гарнизона отступить, оставив крепость неприятелю.
- То так, то этак. Сразу никак не могут решить такого серьезного вопроса: удерживать крепость или нет, - мечутся, - заметил кто-то из офицеров.
Какое чувство мы все испытали, получив последнее приказание? Радость? Нет, как то безразлично приняли это известие люди:
- Ну что же, отступать, так отступим. И все.
* * *
Сумерки. Какие то особенно мрачные. А может быть это так мрачно у меня на душе?
Вдали на горизонте, зарево: пылает деревня, третья.... Кто мог поджечь, точно по уговору, пустые, покинутые жителями селения? Не немцы же?
Дивизион, длинной ломанной линией, вытянулся на голом внутреннем, крепостном поле. Сзади, справа, слева, все в огне, все горит. Мы идем прямо к бушующему морю огня: горит город Брест-Литовск.
Страшное, ужасающее зарево колоссального пожара! Зловещее зрелище!... Это ад!
А. М. Козырев бросает зажженную спичку, в кучу сваленных на поле, крепостных ракет, приготовленных для уничтожения, мимо которых мы проходим. Вспыхнула куча. Высокие языки пламени взвились к небу, закружились в воздухе искры. Огонь, в один миг перекинулся на соседние кучи, невидимые нами в темноте.
Лошади, в испуге, шарахнулись в сторону. Сильный свет залил все поле. Ночь превратилась
в день, не яркий летний день, залитый золотистыми лучами солнца а, бледный, горячий, зловещий.
Дивизион, резкой, темной чертой, рельефно выделился в этом белом, матовом свете ракет.
Германцы сейчас откроют огонь по дивизиону!
Нет, все тихо. Дивизион благополучно проходит освещенное поле и погружается в мрак.
* * *
Мост через реку Муховец. У моста стоят саперы.
- Скорее проходите, мост минирован, сейчас будем взрывать.
- Стоп! Как взрывать? Сзади нас отступает еще целый 3-й полк нашей дивизии.
- Какой полк? Нам ничего неизвестно.
Я оставляю у моста офицера и нескольких разведчиков. Через четверть часа они нас догоняют. Полк подходит к мосту.
Сзади взрыв! Один, другой... Мост взорван.
Жарко. Мы лезем прямо в гигантский костер: мы выходим на главную улицу города Брест-Литовска.
Две колоссальные стены сплошного огня, бушующего, вьющегося с треском, с шипением, с каким-то стоном. Буря огня!
Нас засыпает искрами, копотью. Горящие головни падают прямо под колеса орудий и зарядных ящиков, под ноги лошадей. Лошади жмутся одна к другой, храпят, ноздри раздуты, мелкой дрожью подергивается их кожа и ездовые, с сильным напряжением, сдерживают их.
Наши лица и руки пылают от жара. Не загорелись бы гривы и хвосты у лошадей, не накалились бы передки и зарядные ящики.
Бушующая огненная стихия. Какой ужас и, вместе с тем, какое величие и какая красота!
Это наши, отступающие полки подожгли Брест-Литовск.
Путь через огонь пройден. Дивизион прошел Брест и вышел на крепостную дорогу с другой стороны. Прохлада летней ночи проникает в грудь и освежает разгоряченный мозг.
Мы оборачиваемся: сзади нас сплошное зарево пожаров.
Жутко.... Не скоро нам отделаться от этих впечатлений. Мы отходим все дальше и дальше и постепенно радость бытия вливается в тоскующую душу.