Ещё отрывок из книги про вокзал (без вычеркиваний цензуры) в связи с годовщиной событий:
Первая мировая война, встреченная в империи ура-патриотическим подъёмом и громкими лозунгами о скорой виктории, оказалась для Брест-Литовска роковой.
На протяжении всего 1914 года вокруг города продолжалась строительная лихорадка: крепость срочно готовили к сражениям. План её модернизации был утверждён еще до войны (1911), однако теперь на его реализацию бросили огромные силы и ресурсы. На расстоянии 7,5-9 километров от Цитадели возводился пояс новейших бетонных фортов, старые форты срочно переоборудовали, межфортовые промежутки, где не имелось долговременных сооружений, усиливали полевыми позициями. В помощь военным фортификаторам была мобилизована невиданная трудовая армия — около 70 тысяч рабочих, железнодорожный узел по специальным разнарядкам отпускал на строительство многие тысячи рельсов (для устройства перекрытий и других целей).
Тем временем начальные военные успехи России сменились чередой поражений. Летом 1915 года германские и австрийские войска перешли в стратегическое наступление в Царстве Польском. Линия противостояния стремительно смещалась к Бресту. Оказалось, воевать крепости Брест-Литовск, из которой до того отправили на передовую почти все современные орудия и боеприпасы к ним, не суждено. В ставке Северо-Западного фронта приняли решение оставить все укрепления, на которые было потрачено столько усилий, а заодно и город.
Причем не просто оставить, а фактически уничтожить. В высших военно-политических кругах витала идея о повторении «1812 года»: враг должен был видеть перед собой только выжженную землю.
О безрассудности и преступной слепоте подобных замыслов можно говорить сколько угодно, но в начале августа 1915 года они стали реальностью.
В те дни, когда ветер с запада доносил глухой рокот пушек, Брестский железнодорожный узел напоминал гигантский муравейник. Согласно приказам властей, экстренно эвакуировалось всё ценное военное и гражданское имущество. Погрузки продолжались на всех станциях одновременно, а также на платформе у главного склада крепости и в форте «Граф Берг», куда подходили отдельные ветки. Кроме того, через город шли составы, на которых вывозились припасы из оставляемых территорий в Польше.
Комендант крепости генерал-лейтенант от артиллерии В.А. Лайминг позже рапортовал царю: «Всеподданейше свидетельствую, что всеми чинами крепости во главе с начальниками крепостных управлений были употреблены сверхчеловеческие усилия для того, чтобы в течение 5 дней вывезти из крепости все ценное имущество, которое свозилось в первоклассную крепость годами и даже десятилетиями. Командный состав работал день и ночь, и, если и были какие-нибудь недочёты, то они неминуемы в таком сложном деле, которое надлежало выполнить в такой короткий срок и при ограниченности подвижного состава».
На самом деле значительное количество амуниции, продовольствия и прочего пришлось элементарно уничтожить. Накануне отхода это добро топили в Буге, сжигали или разбивали прямо на железнодорожных станциях. Из заявки для вывоза крепостного имущества и вооружений на 600 вагонов было подано под погрузку только 120. Если учесть, что еще ранее тот же Лайминг издал приказ об эвакуации в течение 3-5 августа 40 тысяч лиц гражданского населения, то транспортная ситуация обрисовывалась одним словом: катастрофа. Некоторая часть жителей Брест-Литовска была действительно вывезена в переполненных эшелонах, успешно эвакуировался и ряд учреждений, госпиталей. Однако чем тревожнее становились слухи о приближении неприятеля, тем сильнее нарастал хаос. Когда стало ясно, что вагонов не достает даже для перемещения артиллерийских запасов (хотя, скажем, отступающая 3-я русская армия испытывала большой «снарядный голод»), то людей из города и окрестностей без церемоний силой погнали на восток. Кому-то посчастливилось уехать на подводах, прихватив какой-то скарб, а большинство простолюдинов и крестьян двигалось по переполненным дорогам в пеших колоннах, иногда с мелким домашним скотом. Жертвами этого «повторения 1812 года» стали многие тысячи человек, погибшие в пути от истощения или эпидемий, свирепствовавших во временных лагерях беженцев.
«Дня через два после нашего прибытия, получилось распоряжение спешно разгрузить Брест-Литовск от частных жителей, до последнего человека включительно, — писал в мемуарах артиллерист полковник В.В. Вернер, — В городе поднялась паника: приходилось бросать все имущество на произвол судьбы. Квартиры с полной обстановкой, с бельем и даже с носильным платьем. Магазины, переполненные товарами, — все было брошено несчастными жителями и торговцами. Брест-Литовск сразу изменил свое лицо: замолк, заснул и только военные мундиры и форменные платья сестер милосердия время от времени появлялись на улицах».
К 7 августа был эвакуирован и Брестский железнодорожный узел — точнее, его ценное имущество и оборудование, подлежавшее демонтажу. Железная дорога работала теперь только на военных, персонал, остававшийся для организации движения, подчинялся непосредственно штабу 3-й армии. 11-12 августа артиллерийские орудия снимали с позиций уже под огнём противника и укатывали к железнодорожным путям. В Тересполе находилась батарея из тяжелых 10-дюймовых (254 мм) береговых пушек, самых мощных из всех, что были в тот момент у русских войск. Одну увезли ранее, а другую демонтировали со специального поворотного круга только вечером 12-го числа, после очередного выстрела по врагу. Стальную громадину весом 50 тонн погрузили на платформу и благополучно отправили на восток.
Через некоторое время саперные команды начали подрывать головные капониры фортов (едва отстроенных). Полки оставляли позиции и быстрым маршем выдвигались на Кобрин и Пружаны. Мосты через Буг с железнодорожными путями были выведены из строя минерами из морского полка особого назначения. Этому полку, переброшенному в Брест накануне событий, поручалась ликвидация всех других речных переправ. На главном мосту, сооруженном в начале века, в результате взрыва были обрушены конструкции начальных пролетов, на старом мосту, стоявшем параллельно ему, моряки взорвали две центральных опоры, сложенные из каменных блоков.
Гигантское зарево гибнущего Бреста высоко освещало ночное небо. Зрелище было столь гипнотизирующим, что своим зловещим величием поразило как царских генералов, отслеживавших с полевого КП за Брестом подрывы фортов, так и офицеров Бугской армии противника, передовые части которой приближались к городу.
Вокзал станции Брест-Центральный, как и прочие капитальные сооружения Брестского железнодорожного узла, тоже был приговорён. Вероятно, отступающая 3-я армия уничтожила его 9-11 августа 1915 года. Здание подожгли и частично взорвали. Однако саперы не использовали мощные заряды пироксилина, так как под обломками могли оказаться похороненными и расположенные рядом пути — а они еще были нужны. Поэтому дело ограничилось тотальным пожаром и методичным обрушением перекрытий. 12 августа, после переброски артиллерии из-за Буга, были также взорваны путепроводы через главные пути (с западной стороны станции). То есть вокзал был отрезан для автогужевого транспорта.
13 августа в почти полностью сожженном городе и в крепости уже находились немцы и австрийцы.
