КАк был пленен Фомин - есть у Бешанова.
а я думал его "труд" совсем бесполезен... А где можно почитать данный эпизод, может кто дать ссылку?
Местами совсем даже не бесполезен. Бешанов повествует в тексте о пленении Фомина на основании воспоминаний военфельдшера Гутыри:
Итак, рано утром 26 июня сорвали часть здания с
восточной стороны, мы оказались с одной стороны
открыты как на ладони. В этот момент во время обвала
полковой комиссар тов. Фомин получил контузию
обеим ногам и в голову. Голова была разбита камнем.
Кровоточащую рану я, сидя рядом, также с контуженными
ногами и раненой левой ногой, делал ему перевязку.
После этого ранения тов. Фомин стал очень плохо
себя чувствовать, с жалобами на боли ног и головы прилег
отдохнуть, а мне, раненому и контуженому, и младшему
лейтенанту (о котором я вспоминал) поручил
продолжать руководить защитой оставшейся части здания.
С открытой стороны подорванного здания нас было
видно как на ладони. Бойцы, которые могли
передвигаться, прятались в боковые комнаты и оттуда вели
огонь. Во время взрыва было привалено кирпичом не
меньше 50 чел. бойцов.
Немцы от нас находились очень близко (за стенами,
на крышах), и в 11—12 часов дня последовал второй
взрыв — подорвано наше здание с противоположной
стороны. В этот момент гитлеровцы с криком, сильным
автоматным огнем, навалом налетели со всех сторон
подорванного здания на оставшихся в живых, раненых,
контуженых и изнуренных бойцов и офицеров и забрали
всех в плен.
В этот момент было взято в плен всего 100—120
человек. Итак, 26 июня 1941 г. в И или 12 часов дня
прекратилась героическая (а я говорю героическая потому, что
сражались наши воины действительно героически)
защита центральной части Брест-Литовской крепости.
Сразу же отогнали нас на свою территорию (кто как
смог, кого вели, кого и несли), километра на 2—3 от
крепости сделали привал возле одного вала. В тех валах,
по-видимому, были склады. Вышел их переводчик и
спросил, кто из вас говорит по-немецки. Минуты две
молчания, и с нашей стороны выходит один бывший
боец. Он оказался ст. сержантом 84-го полка, по
национальности немец Поволжья, представился немецкому
переводчику. Тот ему сказал, чтобы комиссары и евреи
вышли наперед. Этот изверг объявил это и предупредил,
что если не выйдете, то я сам выведу, ибо я вас знаю.
Рядом со мной лежащий комиссар тов. Фомин пожал
мне руку, сказал: «Прощайте, товарищи, крепитесь» и
пошел наперев больной, тихой, изнуренной походкой.
На вопрос немца-переводчика: «Ты комиссар?» — он
ответил: «Я комиссар Фомин». Несколько минут
молчания, у всех волосы дыбом (до горы), слезы на глазах...
На вызов больше никто не выходил. Ровно пять минут
прошло, подходят три гитлеровца с винтовками,
скомандовали вперед полковому комиссару (нашему отцу, как
мы его звали) тов. Фомину. Он поклонился, помахал
рукой, сказал: «До свидания, товарищи» — и пошел
вперед, куда его повели. Отвели от нас метров за 50, за
небольшой бугорчик возле вала, и немедленно прозвучал
один винтовочный выстрел...
Итак, 26 июня 1941 года в 1—3 часа гитлеровцами
был расстрелян, после героической защиты Брестской
крепости, верный своему долгу, верный Коммунистиче-
ской партии и русскому народу полковой комиссар 84-го
стр. полка тов. Фомин. Вечная ему слава!
Кроме того следует обратить внимание на отрывок из письма Алексеева Д. А. 84сп:
Но с комиссаром тов. Фоминым я был все время, выполнял со своим
взводом все его указания и держали оборону 8 суток,
пока от тяжелых бомб повалились наши стены. Много
товарищей погибло под развалинами. Но нас несколько
человек осталось в живых. Тогда тов. комиссар говорит,
сымите мне волос, и я нашел в разбитой комнате
машинку, постриг его, нашли солдатскую форму,
переодели, и вскоре вошли немцы. Но нам нечем было
принимать бой, у нас не осталось ни одного патрона.
Немцы стояли с автоматами в руках и ждали, пока мы
выйдем. Тогда комиссар тов. Фомин посмотрел нам
каждому в глаза, и мы заплакали, потом приказал положить
пулеметы и все оружие, чтобы не осталось немцам,
вытащил из кармана документы и говорит нам: «Ну,
товарищи, пришел конец нашей защите крепости, жгите
документы». Мы вытащили, порвали и пожгли документы.
Потом товарищ комиссар Фомин говорит: «Товарищи,
вы, может, будете жить, но меня продадут, что я
комиссар». Но мы его убеждали, что мы тебя никогда не
выдадим, распрощались, и пришлось при напоре немецкого
огня выйти из разбитой нашей крепости. Но тут же
комиссар был продан, от нас его сразу взяли, и вели нас по
разбитой, неузнаваемой крепости, а комиссара вели
совсем отдельно и говорили всем, что это комиссар.
Когда нас перевели через деревянный мост через Буг,
там был какой-то каменный склад, обнесенный
проволокой. Нас уже было там много, и мы, измученные за 8
суток, очень хотели пить. Но нам принесли ведро воды
на 200 человек. Комиссар стоял от нас отдельно за
проволокой, его охраняло много гитлеровцев, и он просил
пить. Нас никого к нему не допустили и тут же
комиссара Фомина расстреляли.
