132 отдельный батальон конвойных войск НКВД

[ЕвроТатарин]

Предлагаю вниманию форумчан 4 публикации Ю. А. Смехова о бойцах 132 обкв. При чтении и критическом разборе нужно учесть, что сам Смехов в обороне БК не участвовал (служил в пружанском взводе 1-й роты) и писал, опираясь на воспоминания других бойцов б-на.

БАРРИКАДЦЫ НА ЗАЩИТЕ БРЕСТСКОЙ КРЕПОСТИ

     В погожий солнечный день 6 декабря 1939 года на платформе вокзала Сталинград-1 перед отходом харьковского поезда собралось много провожающих. В двух вагонах поезда отправлялась команда призывников, уроженцев города и области в одну из воинских частей, расположенных на западной границе. В числе уехавших в тот день — двое наших заводчан  Григорий Шевырев и Владимир Симаков.
     Прошло немногим более недели, и рядовой 132-го отдельного батальона войск НКВД Владимир Федорович Симаков, уроженец Царицына, бывший токарь седьмого цеха завода «Баррикады», расчищал и оборудовал помещение, отведенное под казарму батальона на центральном острове в Брестской крепости. Совсем недавно здесь стоял гарнизон войск панской Польши.
     После окончания школы, в октябре 1940 года, младший сержант Шевырев прибыл в крепость для дальнейшего прохождения службы. Он был назначен на должность командира отделения.
     Служба в батальоне была трудной. Требовалось постоянно быть собранным, находчивым, выносливым, терпеливым и бдительным. Симаков и Шевырев стали бывалыми солдатами. День за днем они совершенствовали свою боевую выучку и политическую подготовку.
     С весны 1941 года среди населения города Бреста поползли зловещие слухи: «Германия готовится к нападению на Советский Союз. На той стороне Буга сосредоточиваются фашистские дивизии».
     Но гарнизон крепости жил спокойно. Слухам никто не верил. Мало ли что люди болтают на базарах? 19 июня 1941 года часть бойцов батальона ушла из крепости на выполнение специального задания, но и это не встревожило никого из бойцов батальона, оставшихся в крепости. Специальные задания выполнялись  и раньше. На границе это не в диковинку.
     21-го июня 1941 года бойцы, не назначенные в суточный наряд, вечером пошли в клуб смотреть фильм «Мы из Кронштадта». После просмотра картины, возвращаясь в казарму, горячо восторгались героизмом моряков-балтийцев, грудью вставших на защиту Октябрьской революции. Кто-то из бойцов задумчиво сказал: «Балтийцы были герои, а вот как мы? Выстоим, если придется?» Кто-то ответил: «Где нам свой героизм проявлять? Войны нет. С Германией заключен договор о ненападении». И весело добавил: «Наше дело щи хлебать, да пореже в наряд попадать!» Бойцы засмеялись.
     Никто из них не подозревал в тот субботний вечер, что испытание на мужество и бесстрашие начнется для них всего через несколько часов.
     В 4 часа утра 22 июня 1941 года взрыв потряс казарму. Крупный снаряд, пробив крышу, разорвался на втором этаже в помещении хозвзвода. А затем разрывы снарядов, мин, бомб слились в сплошной тяжелый, незатихающий гул. Свыше пятисот орудий фашистов обрушили свой огонь на крепость, площадь которой составляла всего четыре квадратных километра.
     В темноте, наощупь, одевались бойцы. Средних командиров в казарме не было. Они жили с семьями на квартирах в трех-четырех километрах от крепости. Но младшие командиры и бойцы не растерялись. Быстро оправившись от замешательства, вызванного внезапным нападением, они заняли оборону у бойниц на первом и втором этажах казармы.
     Владимир Симаков одним из первых бросился к складу боеприпасов. Взломали дверь и разобрали боезапасы.
     Земляки — сталинградцы Владимир Симаков, Александр Смекалов, Иван Колесников, сержант Степан Пономарев заняли оборону на первом этаже и открыли огонь по фашистским автоматчикам, которые большой толпой устремились с западного острова, по мосту через Буг, к Тираспольским воротам. Только часть фашистов прорвалась через ворота в крепость, воспользовавшись замешательством среди бойцов гарнизона, но и этот отряд гитлеровцев вскоре был уничтожен бойцами, бросившимися на немцев в штыковую атаку во дворе цитадели. Эту атаку возглавлял комсорг, заместитель политрука Самвел Матевосян.
     А потом атаки фашистов стали следовать одна за другой. Во второй половине дня фашисты снова открыли по казармам огонь из орудий. Во время этого артналета группа бойцов, в которой был Владимир Симаков, вынуждена была укрыться в одном из подземных ходов, проложенных под территорией крепости.
     В течение нескольких дней Симаков и его товарищи прицельным огнем уничтожали фашистов, которые, не считаясь с потерями, продолжали штурмовать крепость. Но с каждым днем бойцам становилось все труднее. Наконец подошел такой час, когда был съеден последний сухарь, выпит последний глоток воды. Осталось несколько патронов на винтовку. Посоветовавшись, бойцы решили пробиваться из крепости и идти на соединение с частями нашей Армии. Решили выходить ночью по два человека — так было легче просочиться через боевые порядки фашистов, окруживших крепость, с тем, чтобы собраться затем в лесу у станции Брест-4. Владимир Симаков пошел в паре с Александром Смекаловым. У Володи был ручной пулемет и полдиска патронов. Смекалов был вооружен винтовкой. Они сумели в темноте проползти мимо боевого охранения немцев и благополучно добраться до станции Брест-4. Тут им надо было перейти через перекидной мост. Смекалов пошел в обход моста, а Володя Симаков пошел прямо через мост. Через несколько минут Смекалов услышал в районе моста стрельбу. Он понял, что Симакова обнаружили. Смекалов вышел к дороге и в кустах стал ждать товарища. Володя не появлялся. Тогда Смекалов вернулся к мосту (теперь уже с востока) и осторожно стал пробираться. На середине он нашел Симакова. Володя лежал, уткнувшись лицом в настил. Смекалов перевернул его и осмотрел. Прощупал пульс, убедившись, что Володя мертв, Смекалов пошел в лес, где должна была собраться группа. В лесу он никого не нашел, хотя прождал в нем товарищей целые сутки. И тогда он пошел на восток лесами один. Ему удалось выйти в расположение наших войск. Пройдя по дорогам войны, он вернулся в родной город. Сейчас он работает на судоверфи мастером.
     О том, как сражался в крепости Григорий Шевырев, мы имеем пока только отрывочные сведения. Известно, что он в первые часы войны с небольшой группой бойцов пробрался через цепь фашистской пехоты в районе северных ворот крепости. Затем его группа вела бой в городе Бресте. На третий день войны он пришел вместе со своей группой в штаб 42-ой бригады в городе Минске.
     Григорий Шевырев погиб при исполнении служебных обязанностей в октябре 1941 года под Москвой. Мне не удалось разыскать его родственников. Я узнал, что мать его погибла 23-го августа 1942 года при налете фашистской авиации на город. Но, может быть, у него есть другие родственники? Вероятно, старейшие работники завода помнят Владимира Симакова и Григория Шевырева и могут сообщить сведения о их работе и жизни до призыва в армию.
     Откликнитесь, товарищи!
                  Ю. Смехов
(многотиражная газета «Баррикады» ПО Баррикады №35 от 08.05.1970, г. Волгоград)

[ЕвроТатарин]

Вместо комментария привожу отрывок из моего очерка "Сталинградцы в Брестской крепости" (журнал "Отчий край", №1 за 2013 г.):

     "Во время утренних боев погиб еще один сталинградец — Владимир Симаков. Его смерть оставшиеся в живых описывали по-разному. Так, стрелок 2 роты ярославец Николай Ровный вспоминал, что с началом артобстрела его сбросило под чужую койку, стоявшую у двери. Несмотря на сильные ушибы, он поднялся, с пулеметчиком Владимиром Симаковым положил ствол пулемета «максим» в бойницу и стал вести огонь по наступавшим фашистам. Пули противника рикошетили от стенок бойницы, осыпая их лица разлетавшимися во все стороны острыми кусочками кирпича. Одна из пуль попала Симакову в голову…
     А старший писарь хозчасти Николай Смирнов из нынешней Ярославской области утверждал, что «боец Косенков из ручного пулемета на моих глазах через бойницу уничтожил немецких минометчиков, стрелявших по крепости. Сталинградец Владимир Симаков вел огонь из винтовки, а когда кончились в ней патроны, стрелял из пистолета. Пытаясь снять пулеметчика с крыши клуба, был тяжело ранен и умер» (Цитирую по книге В. Купчикова «До последнего патрона»). Замечу при этом, что «боец Косенков» это сталинградец же Владимир Косенко, погибший в казармах батальона 23 июня.
     Третий и наиболее вероятный, на мой взгляд, вариант предложил в свое время гороховецкий литератор Л. Марфенин, описывавший этот эпизод со слов Н. Токарева и А. Чубарова. В его книге «Люди из легенды» говорится, что «Владимир Симаков понес раненого в расположение первого взвода, окна которого выходили во двор крепости, но тут же вернулся. Обстреляли из церкви. «Неужели свои?» — спрашивал он сам себя. Шнейдерман приказал вывесить красный флаг. Володя сходил в ленинскую комнату и вернулся с флагом. Он успел лишь укрепить древко около окна, как вражеская пуля сразила его».
     О довоенной жизни Владимира Симакова известно немного. В штатном расписании батальона на 1 января 1941 г. сказано, что он родился в 1918 (по другим данным, в 1919) году в г. Сталинграде. Призван в армию  26 сентября 1939 года Краснооктябрьским РВК. До этого работал токарем цеха №7 завода «Баррикады». По данным 1966 года,  родители героя жили в совхозе им. 62 Армии Дубовского района. Имя В. Симакова увековечено на плитах Мемориала защитников Брестской крепости".

[ЕвроТатарин]

КРЕПОСТЬ СРАЖАЛАСЬ…

     28 января 1967 года в газете «Баррикады» я опубликовал статью, которая называлась «Старая крепость». В ней я рассказал об обстановке в Брестской крепости весной 1941 года. Когда я работал над этой статьей, считал, что все бойцы бывшего 132-го отдельного батальона НКВД, которым довелось сражаться в крепости при ее обороне, погибли в неравной борьбе. Но это оказалось не так. На следующий день после выхода газеты в редакцию позвонил секретарь партийного бюро жилищно-коммунального отдела завода Николай Иванович Протопопов. Оказалось, что он, как и я, перед войной служил в Брестской крепости, в бывшем 132-ом отдельном батальоне НКВД. В тот же день мы встретились. Беседа наша была долгой и задушевной. Оба мы были взволнованы. Вспоминали первые дни войны, погибших в боях товарищей. Рассказывали друг другу, как сложились наши судьбы в послевоенные годы. Нам, как говорится, было что вспомнить. Вот что я услышал от Николая Ивановича.

     «Призывался я на службу в Армию в декабре 1939 года. До призыва работал слесарем в прессово-штамповочном цехе ВГТЗ. Служить был направлен в Брестскую крепость, в батальон войск НКВД. По должности являлся командиром отделения.
     21 июня 1941 года 3-я рота и часть бойцов 2-й роты ушли из крепости на выполнение особого задания. Мне и одному бойцу, шоферу из хозвзвода (фамилию его не помню), командованием батальона было приказано на мотоцикле выехать в г. Брест, получить пакет с документами и доставить этот пакет командиру 3-й роты в пункт, находящийся в 70 километрах западнее г. Барановичи.
     Я был назначен старшим. Боец из хозвзвода должен был вести мотоцикл.
     В указанное время мы прибыли в управление НКВД. Здесь мне сказали, что документы еще не готовы. Пакет с документами мне вручили поздно вечером.
Получая пакет от работников управления, я спросил:  «Выезжать немедленно или можно подождать до утра?» И пояснил, почему я задал такой вопрос: ехать на мотоцикле ночью по незнакомой дороге трудно.
     Работник, вручивший мне пакет, ответил:
     — Выезжайте на рассвете.
     Получив такое указание, мы около одиннадцати часов вечера вернулись в крепость в расположение батальона.
     В 4 часа утра в казарме грохнул сильный взрыв.
     В темноте на ощупь оделся, взял винтовку из пирамиды. Тут кто-то крикнул: «Берите гранаты и патроны в складе боепитания!» Я бросился к дверям склада. Дверь уже ломали бойцы, прибежавшие сюда раньше меня. Дверь была железная, массивная, но вскоре она поддалась. Быстро разобрали оружие, гранаты, патроны.
     Прямо со второго этажа казармы открыли огонь по фашистам, пытавшимся с западного острова проникнуть в цитадель по дамбе через Буг, ведущей к Тереспольским воротам. Вели огонь из винтовок и ручных пулеметов. Вскоре с первого этажа казармы бойцы подняли и установили в бойницах два станковых пулемета «Максим». Наш огонь с каждой минутой становился все более сильным. Фашистские автоматчики бежали с дамбы на Западный остров. Вскоре фашисты, взбешенные тем, что их штурмовым отрядам не удалось с ходу прорваться в крепость, и заметив, что по ним ведется сильный огонь с участка казармы нашего батальона, снова открыли огонь из орудий. От прямых попаданий снарядов крупного калибра дрожали стены казармы. Казалось, что вот-вот стены не выдержат и рухнут.
     Боясь обвала здания, некоторые бойцы стали прыгать в окна казармы, во внутренний двор цитадели. Прыгнул и я. Едва поднялся на ноги, как увидел бегущую от здания бывшей церкви (перед войной в этом здании был гарнизонный клуб) в нашу сторону полураздетую, почти обезумевшую женщину с малым ребенком на руках. Мы остановились и стали, как могли, успокаивать ее. Около нас появились еще женщины. Это были жены командиров-пограничников.
     Едва мы успели сказать несколько слов женщинам, как тут же увидели: какой-то старшина-артиллерист с несколькими бойцами с трудом катили пушку. Старшина крикнул нам: «Ребята, помогите!» — Мы бросились помогать. Старшина произвел первый выстрел. Это ошеломило немцев. Их автоматчики сразу бросились назад в кусты, росшие на берегу Западного острова.
     Старшина вел огонь, а мы подтаскивали снаряды. Танкеткам врага не удалось переправиться. Одна или две из них были подбиты. Остальные поспешили укрыться в густой растительности Западного острова. Около наших орудий стали рваться снаряды. Прямым попаданием снаряда был убит старшина-артиллерист и разбито орудие.
     После гибели старшины мы забежали во внутренний двор цитадели, укрываясь от огня фашистов. Около нас появился старшина нашего батальона. Не помню его фамилию. Но хорошо помню, что он был сверхсрочной службы.
     Увидав меня, он спросил: «Протопопов, как ты здесь оказался?»
     Я коротко рассказал, как вернулся накануне вечером в казарму.
     — Пакет с документами при тебе?
     — Да, при мне — мой напарник шофер из хозвзвода стоял тут же.
     — Немедленно выходите из крепости, — приказал нам старшина, — продолжайте выполнять ранее полученное задание.
     — Есть выполнять ранее полученное задание, — ответили мы.
     Затем он показал нам пальцем на группу женщин с детьми, жавшихся у стены казармы, и добавил: «Ведите их с собой! Им тут не место». — Тут же старшина посоветовал: «К Северным воротам не идите. Этим путем в город не пройдете. Там немцы ведут сильный обстрел. Пробирайтесь вплавь через обводный канал».
     И мы пошли. Впереди я и боец из хозвзвода. Сзади нас — вереницей женщины. Это был трудный путь. Кругом рвались снаряды и бомбы. Каким путем мы шли, сейчас уже точно вспомнить не могу. Помню, что перешли через какие-то конюшни. Потом переправились вброд через обводный канал. Вода доходила до подбородка. Ноги утопали в тине. Этот брод показала нам одна из женщин, шедших с нами. Потом ползком перебрались через десятиметровой высоты крепостной земляной вал. Перед нами открылся луг, поросший мелким кустарником. Мы устремились к городу. Я обернулся и посмотрел на крепость. Сплошной гул взрывов и трескотня пулеметов доносились до нас.
     Крепость сражалась!
     На окраине г. Бреста мы расстались с женщинами. Ни одной из них я не знал раньше. Их было не менее пятнадцати. Почти все они были с детьми.
     На одной из улиц Бреста мы увидели грузовик, в кузове которого сидели какие-то граждане. Тоже в основном женщины. Они очень волновались, так как никто из них не мог вести машину. Мой напарник сел за руль. На этой машине мы к концу дня прибыли в пункт назначения.
     Задание было выполнено».

     В дальнейшем судьба Николая Ивановича Протопопова сложилась так:
До февраля 1943 года сражался на Западном фронте. Затем был направлен в пограничное училище. После окончания училища служил в пограничном отряде, на разных командных должностях.
     В декабре 1961 года Николай Иванович пришел работать на завод «Баррикады» и с тех пор работает в ЖКЩ завода в качестве печника-газовика.
     Он пользуется большим авторитетом среди коллектива. Шесть лет подряд коммунисты жилищно-коммунального отдела избирают его секретарем партийного бюро.
                               ЮРИЙ СМЕХОВ.
      (многотиражная газета «Баррикады» №36 от 07.05.1971 г. Волгоград)

Крайне интересные воспоминания. Первый раз читаю о танкетках, атаковавших Цитадель с Западного острова. Да и о женах пограничников...

[ЕвроТатарин]

НЕИЗВЕСТНЫЕ ГЕРОИ

     С каждым годом на земле остается все меньше очевидцев и участников первых боев с немецко-фашистскими захватчиками в июне 1941 года. Фамилии многих, может быть, уже никогда не удастся установить, и подвиги их останутся безымянными.
     Вот уже несколько лет я собираю материал об участии бойцов бывшего 132-го отдельного батальона в обороне Брестской крепости. О некоторых неизвестных героях, оборонявших брестскую крепость, я и хочу рассказать. Может, найдутся очевидцы, которые дополнят мой рассказ новыми фактами и именами.
  *   *   *
     Один из жителей Бреста рассказал работникам музея «Брестская крепость-герой» о том, как дрался с фашистами на северном ее острове один из караулов: «Часовые отбивались до последнего патрона. Особенно большой урон гитлеровцам нанесли два пулеметчика. Укрывшись с ручным пулеметом на вышке, они уничтожили до взвода гитлеровских солдат…»
     Кто эти герои? Многие годы не было известно даже, от какой части этот караул. Сейчас установлено, что несли службу здесь бойцы бывшего 132-го отдельного батальона войск НКВД. Служивший перед войной в этом батальоне Н. И. Протопопов, работник жилищно-коммунального отдела завода «Баррикады», вспомнил, что в караул был назначен наш земляк Клочков Георгий, призывавшийся в армию в 1940 году из села Ерзовка Дубовского района. Затем Николай Иванович Протопопов назвал еще одну фамилию — нашего земляка Авдеева Ивана Григорьевича, 1919 года рождения, который также призывался в армию с нашей области в 1940 году. Был членом ВЛКСМ. Работал в колхозе. Николай Иванович помнит, что Авдеев И. Г. служил во втором взводе второй роты бывшего 132-го батальона и в ночь на 22 июня был назначен в караул. Может, эти сведения помогут установить имена бойцов бывшего 132-го батальона, героически сражавшихся с фашистами 22-го июня 1941 года на северном острове Брестской крепости и в городе Бресте?
                                                 *   *   *
     Знакомясь с материалами об обороне Брестской крепости, в сборнике «Героическая оборона» я прочитал воспоминания Виталия Ивановича Тимофеенко, в прошлом командира огневого взвода противотанковой батареи бывшего 333-го стрелкового полка. Он пишет: «Не могу забыть такого эпизода. 26-го июня перед рассветом я послал двенадцать бойцов на поиски боеприпасов, воды и питания. Вооружены они были винтовками и гранатами. Пробираясь по подвалам, они натолкнулись на фашистов и в течение дня вели непрерывный бой. Оказать им помощь мы не могли, так как наш район был почти со всех сторон окружен и подвергался сильнейшему обстрелу и атакам. Только ночью мы узнали от одного тяжело раненного бойца, по фамилии не то Криворогов, не то Кривошеин, о трагической участи бойцов, сражавшихся весь день. Их окружили и  забрасывали гранатами даже тогда, когда почти все они были убиты».
     Прочтя этот эпизод, я сразу вспомнил, что в составе бойцов бывшего 132-го батальона сражался в крепости наш земляк Кривошеев Михаил Петрович и подумал: «Не о нем ли вспоминает Тимофеенко? Ведь бойцы 132-го батальона после 25 июня сражались вместе с бойцами 333-го стрелкового полка. Уж больно похожи фамилии?!»
     Чтобы проверить это, Виталию Ивановичу, проживающему ныне в городе Каменске Ростовской области, была послана фотография Кривошеева Михаила. Вскоре пришел ответ: «Не могу сказать, был ли это Кривошеев Михаил Петрович, или это был не он, так как через двадцать с лишним лет трудно узнать на фото человека, которого видел всего один раз!»
     У жены Кривошеева, проживающей в деревне Копкинка Октябрьского района Волгоградской области, сохранилась фотография мужа, на которой он снят в кругу своих боевых товарищей у стены казармы в Брестской крепости. А у его родной сестры Гузеевой Марии Петровны сохранилось письмо брата от 9 марта 1941 года: «Вы пишите, чтобы я еще лучше нес службу и еще более был бдительным. По этому вопросу скажу немного. Будьте уверены и надежны. Наши бойцы и командиры Родиной не торгуют, и враг от зорких глаз чекистов не замаскируется и не уйдет. Любая его маска будет сорвана непоколебимой волей чекистов Феликса Дзержинского». В этом же письме Кривошеев М. П. сообщал, что ему присвоено воинское звание ефрейтора.
                                                          *  *   *
     В архиве музея пограничных войск СССР есть воспоминания Григория Терентьевича Еремеева, бывшего пулеметчика девятой заставы семнадцатого пограничного отряда. Он рассказывает о своем участии в обороне Брестской крепости. Один эпизод особенно трудно было читать мне, так как в нем он рассказывает о расстреле группы бойцов 132-го батальона. «В овраге по четыре в ряд сидели сорок женщин. В стороне группа советских воинов. Матери успокаивали плачущих детей, они просили хлеба, тянулись ручонками к воде, находившейся в пятнадцати метрах. Фашистские изверги заявляли, что некипяченую воду пить нельзя. Вскоре пятнадцать воинов конвойных войск НКВД гитлеровцы отвели в кусты и расстреляли. Эти люди приняли смерть без мольбы о пощаде. Некоторые женщины лишились чувств, у детей начались конвульсии. Такого чудовищного зверства мы с Василием Даниловым не видели и поклялись: пока живы — мстить фашистам за уничтожение наших невинных бойцов, за глумление над советскими людьми».
     Это случилось в районе хутора Янюка, неподалеку от города Бреста 27-го июня 1941 года. Имена расстрелянных в тот день бойцов 132-го батальона не установлены. Может быть, в их числе были и наши земляки. Я верю в то, что имена не будут забыты. А на месте их гибели установлен памятник героям.
                                                                 *  *   *
На стенах казармы 132-го батальона была найдена надпись, сделанная должно быть штыком: «Умираю, но не сдаюсь. Прощай, Родина! 20-го июля 1941 года».
Герой, сделавший эту надпись на двадцать девятый день войны, не оставил нам своей фамилии. Может, у него не хватило сил для этого. Или помешали ему нагрянувшие враги? И он вынужден был вступить с ними в свой последний бой? Но уже сам факт, что эта надпись найдена на стене казармы 132-го батальона, наполняет мое сердце особой гордостью. Ведь на этом участке сражались наши земляки-сталинградцы. Мои однополчане.
                           ЮРИЙ СМЕХОВ,
заместитель председателя заводского совета ветеранов войны, лейтенант в отставке.
(многотиражная газета «Баррикады», №94 от 11.12.1974, г. Волгоград)

[Gurock]

НЕИЗВЕСТНЫЕ ГЕРОИ

   
Герой, сделавший эту надпись на двадцать девятый день войны, не оставил нам своей фамилии. Может, у него не хватило сил для этого. Или помешали ему нагрянувшие враги? И он вынужден был вступить с ними в свой последний бой? Но уже сам факт, что эта надпись найдена на стене казармы 132-го батальона, наполняет мое сердце особой гордостью. Ведь на этом участке сражались наши земляки-сталинградцы. Мои однополчане.

Одна из газет рассказала, как после войны в казематах Брестской крепости была найдена надпись, нацарапанная на стене штыком: «Умираю, но не сдаюсь. Прощай,Родина! 22/VII-41 г.». Чуть ли не по решению ЦК эта строчка стала символом мужества советского народа и преданности делу КПСС. Оставшиеся в живых защитники Брестской крепости утверждали, что автор этой надписи - курсант полковой школы, беспартийный, татарин Тимерен Зинатов, но коммунистических идеологов больше устраивало, чтобы она принадлежала неизвестному, погибшему солдату...

 Источник:
 газета «Труд»№76 (23549)

[ЕвроТатарин]

ПАРТИЗАНЫ

     Когда на рассвете 22 июня 1941 года на Брестскую крепость обрушился ливень фашистских снарядов, боец второго года службы, электромеханик взвода связи бывшего 132-го отдельного батальона Илья Яковлевич Беспалов бросился вместе с другими бойцами к складу боеприпасов. Вооружившись, он занял оборону у одной из бойниц и открыл огонь по фашистам.
     26 июня 1941 года руководившие обороной на участке 333-го стрелкового полка старший лейтенант Потапов, лейтенант-пограничник Андрей Кижеватов и другие командиры решили произвести прорыв фашистского кольца и уйти в тыл гитлеровцев через Западный остров. В случае успеха предполагалось потом идти лесом на восток на соединение с частями Красной Армии.
     Андрей Чубаров, как и его товарищи по батальону, храбро сражался, защищая крепость от фашистов. В бессознательном состоянии он был пленен гитлеровцами вместе с последними защитниками в подвалах казарм. В момент пленения он не мог идти, и наверняка был бы пристрелян фашистами, да не дали погибнуть солдату товарищи по обороне. Бойцы-пехотинцы дотащили его до первой стоянки.
     Андрей Чубаров после лагерей в Польше в ноябре 1941 года был переведен в лагерь в Австрию. К осени 1942 года он попал в лагерь, который был в Югославии. В каждом из лагерей он навсегда прощался с боевыми товарищами. В австрийском лагере умер от истощения и дизентерии его земляк и однополчанин, участник обороны Брестской крепости Александр Баринов.
     В югославском лагере на его глазах предатели-полицаи избили земляка и однополчанина Николая Токарева за то, что он не отдал им чудом сохранившиеся у него карманные часы. Токарев случайно выжил. Санитары вместо мертвецкой отнесли его в лазарет, но об этом Андрей Чубаров узнал уже после войны.
     Вскоре лагерные палачи по приказу коменданта жестоко избили Андрея резиновыми палками. Нанесли ему пятьдесят ударов, и он в полумертвом состоянии попал в лазарет. Однако молодой организм Андрея перенес и это. Зимой его перевели в лагерь у реки Драва на строительство шоссейной дороги. Сюда он прибыл с твердым намерением бежать.
     И вот удача: встретил в лагере Илью Беспалова, однополчанина, с которым вместе сражался в Брестской крепости. Он знал, на Илью можно положиться. Сталинградец Илья Беспалов был крепким парнем. Вскоре Андрей и Илья близко подружились с сибиряком Александром Сидельниковым, одесситом Николаем Вишневским и другими товарищами. Образовалась спаянная группа из одиннадцати человек. А через некоторое время Андрей чубаров познакомился с дорожным мастером пофамилии Крампель. Он был по национальности югослав, хорошо говорил по-русски. Но, самое главное, Крампель, как потом выяснилось, был связан с югославскими партизанами. Андрей Чубаров, Илья Беспалов и их товарищи решили бежать.
     3 сентября 1943 года Крампель указал Чубарову место, где группу будут ждать партизаны в случае удачного побега. В тот же день, работая на шоссе, они по одному скрылись в овраге, находившемся близко от шоссе, а оттуда ушли в горы. За двое суток они прошли 80 километров. В условленном месте, указанном Крампелем на самодельной карте-чертеже, около одного из горных хуторов группа укрылась в густом кустарнике и стала ждать.
     На рассвете подошли пять девочек. Одна из них, заметив в кустах людей, спросила: «Кто вы такие?» Ей ответили условленной фразой, являвшейся паролем. Девочка, убедившись в том, что она встретилась именно с теми, с кем было нужно, негромко произнесла: «Ждите, за вами придут». Вечером пришел старик. Он спрятал всю группу в погребе дома. На следующее утро мужчина повел их дальше в горы. В тот же день они попали в Похровский партизанский отряд.
     Случилось так, что в эту же ночь пришлось им идти в бой. Отряд выступил на разгром жандармской комендатуры. Партизанам нужно было оружие. Бой длился недолго. Комендатура была разгромлена, но и партизаны понесли значительные потери. Пятьдесят партизан погибли в этом бою. Погиб и сталинградец Илья Беспалов. Судьба Андрея Чубарова оказалась счастливее. В составе Нундренского отряда, которым командовал коммунист Миха Зубанчич, он бился с фашистами почти по всей Югославии.
     9 мая 1945 года партизанский отряд слился с частями югославской армии. В августе того же года Андрей Чубаров вновь стал бойцом Красной Армии.
     В настоящее время Андрей Павлович Чубаров живет и работает в городе Гороховце Владимирской области. Он кавалер ордена Славы.
     В городе Волгограде проживает родная сестра Ильи Яковлевича Беспалова — Анна Яковлевна Сиренко. Все послевоенные годы она бережно хранила фотографию брата, присланную им незадолго до начала войны. О судьбе брата ей ничего не было известно. Теперь она знает: брат погиб, как герой! А герои не умирают.
                                                                Ю. СМЕХОВ,
                   заместитель председателя заводского совета ветеранов войны.
               (Многотиражная газета «Баррикады», №67 от 27.08.1975, г. Волгоград)

[ЕвроТатарин]

Gurock, о том, что эта надпись найдена не в казарме 132 обкв, а в районе Белостокских ворот, и автором ее с очень большой долей вероятности является Т. Зинатов, впоследствии бросившийся под поезд в Бресте, всем известно. Но в то время, когда писался цитируемый материал, была жива именно такая легенда.

[ЕвроТатарин]

Фотографии из материалов Ю. Смехова. Качество ужасное, но какое есть...



Н. И. Протопопов (первый слева) с друзьями из 132 обкв:


М. П. Кривошеев (с гармонью) среди бойцов 132 обкв у стены казармы:

[ЕвроТатарин]

Получил ответ из Музея БК по поводу лиц, изображенных на фотографии начальствующего состава. Это фото прислала в Музей в 1986 году жена Костицына - Галина Владимировна. По ее воспоминаниям, на нем изображены Костицын, зам по политчасти Панченко, командир автовзвода Бычков, политработник Халиулин, Романов.

[ЕвроТатарин]

Думаю, что первый слева в верхнем ряду - Романов (воентехник 1 ранга, три кубаря). Бычков - либо первый слева в нижнем ряду (вероятнее всего), либо в середине верхнего ряда (в обоих случаях сужу, кроме всего прочего, по прическе в сравнении с фотографией автохозвзвода). О политработнике Халиулине слышу впервые, буду уточнять.