Так мы правду ищем и к реалиям стремимся или опять возвращаемся к вере ТОЛЬКО НА СЛОВО тем кто был в крепости?
Кое-кто на Форуме уже знаком с нижеследующими рассуждениями.
Хочу высказаться "громко".
Какие источники информации имеются для выводов?
Более полувека мы признаём события июня 1941 года в БК так, как о них нам поведал в давних телевизионных беседах
и в своей книге «Брестская крепость» писатель и журналист С.С.Смирнов.
Сергей Сергеевич, сам бывший фронтовик, не допускал мысли, что уцелевшие участники боёв в Брестской крепости
могут описывать ему события, мягко говоря, отличающиеся от действительных.
Однако, нам ведь известно, что почти все эти люди в годы войны прошли сквозь кошмар гитлеровского плена, в послевоенное «мирное время» пережили ужасы сталинских концлагерей, после чего не были признаны советской властью полноправными гражданами.
И тут вдруг к ним приходит известный всей стране человек и начинает распрашивать о том, о чём они старались забыть навсегда.
Нельзя было упускать такой шанс!
Пользуясь открывавшейся возможностью оправдать своё «позорное» прошлое,
они приписывали себе чужие героические поступки, увеличивали длительность своих вооружённых действий в Крепости,
создавали нереальные ситуации и даты.
Наслушавшись и начитавшись таких «мемуаров», Смирнов восстановил для нас историю обороны Брестской крепости,
прославляя сопротивление врагу изолированной группы военнослужащих в течение целого месяца.
А по сути, нам известен всего один-единственный достоверный документ.
Это так называемый «Приказ №1», откуда взяты несколько фамилий и
намечаемые действия.
И это всё!
Остальная история - дело рук и головы Смирнова с использованием сведений от «мемуаристов»:
участие в боях, расстрел немецких пленных, переодевание комиссара, ранения, попадание Фомина в немецкий плен с последующим расстрелом.
Ничему этому нет документальных подтверждений, следовательно, можно сомневаться в правдивости любого факта.
(Виноват, расстрел немецких пленных вроде бы подтверждается немецкой стороной, но кто приказал расстрелять?)
Вот мы и сомневаемся, но почему-то выборочно – одному участнику верим, другому нет.
Или же верим-не верим частично, по отдельным событиям.
Что же выявляется из этих "воспоминаний"?
Есть две ключевые точки, к которым вспоминающие стараются оказаться поближе.
Первая - История создания «Приказа №1».
Многие указывают на своё присутствие на совещании командиров,
участие в написании или переписывании текста приказа, и пр.
Это всё потому, что им надо проявиться в мозговом центре обороны,
и тем самым подтвердить своё активное сопротивление врагу.
Вторая - Пленение и расстрел пк Фомина.
Оказалось, что чуть ли не все выжившие защитники сражались «плечом к плечу» рядом с ним,
вместе оказались под завалом и были извлечены,
почти что вместе к стенке были поставлены,
но тут только одному Фомину не повезло, его выдали и расстреляли как комиссара,
а остальных не за что было казнить, и они наблюдали «собственными глазами»,
но почему-то каждому увиделось/запомнилось по-разному.
Вот это пленение и этот расстрел «на глазах у всех», без сомнения, подбросил участникам сам Смирнов.
Он пишет в своей книге «БК», что долго и безуспешно искал сведения о Фомине,
потом пришёл к выводу, что полковой комиссар,
он же - замкомандира штаба обороны - не может не быть героическим человеком.
В результате в 15-ю годовщину обороны БК на встрече с её участниками Смирнов объявил
о намечаемом представлении Е.М.Фомина к званию ГСС.
И тут, по всей вероятности, ему "сверху" указали, что по известным анкетным данным Фомин не может стать ГСС.
Причём весьма строго указали, да так, что Смирнов быстро,
в том же 1956 году, нашёл
в труднодоступном (для журналистов) месте живого участника обороны Ребзуева
и сообщил (навязал) ему "воспоминания о плене и расстреле Фомина".
Ребзуев стал повсюду распространять свои "воспоминания" об этом эпизоде.
Зачем? Чтобы Смирнов смог выйти из ситуации с приличным видом:
расстрелянному в плену советскому офицеру уже можно Звезду ГСС не давать, достаточно и орден Ленина.
А вслед за Ребзуевым вдруг(!) потоком полились другие «воспоминания» о расстреле Фомина,
но все - с определёнными несовпадениями.
Какова же цель этих «воспоминаний»?
- А вот если я пленён вместе с руководителем, то значит больше сопротивляться не было возможности,
продержались до возможного предела.
Моей вины в сдаче в плен нет!
Обратите внимание – никто не вспоминает, что он попал в плен вместе с Зубачёвым.
А вот вместе с политическим деятелем как-то надёжнее, больше шансов на оправдание.
Мало того, что эти письма шли к Смирнову, так для подстраховки повторялись
в адрес сына комиссара Ю.Е.Фомина - может, замолвит где надо словечко (см. подборку в его книге "Человек из легенды").
Во многих случаях – только общие слова, штампованные фразы и никакой сути.
Этот эпизод пошёл из рук в руки, прямо какой-то переходящий факел,
не угасающий до сих пор, благодаря потомкам участников обороны.
Предвижу возмущённые отклики, но совершенно не имею в виду оскорбить память участников обороны.
Все они - героические люди, с исковеркаными судьбами и психологией.
Восстановить реальность по их мемуарам не удастся,
если каким-то образом не появятся/найдутся дополнительные документы.
