Ошибся, не в Жабинке, а в Коссовском доме инвалидов.
В качестве дополнительной информации из очерка Антонова "После долгой разлуки", 1956 г. :
"После минутного раздумья Петр Михайлович, не спрашивая, продолжает рассказывать:
- Дальше в моей биографии мало интересного. Ужасный плен, фашистские концлагеря, избиения и издевательства, настойчивые предложения изменить Родине, карцер после неудачного побега. Про это коротко не расскажешь… Вернувшись на Родину, я первым делом попробовал разузнать про судьбу семьи. Писал в Брест, просил хоть что-нибудь сообщить о живых участниках и свидетелях обороны крепости. Бесполезно. Видимо, мои письма попадали в руки бессердечных людей, которые – чего греха таить – просто не хотели писать бывшему военнопленному. А для того, чтобы самому поехать в Брест, не было ни времени, ни средств…
Что же сталось с семьей майора Гаврилова? Как сложилась ее судьба?
Это прояснилось только в августе этого года, когда Петр Михайлович Гаврилов побывал в городе Бресте.
Выезжая из Москвы в Брест вместе с группой участников обороны Брестской крепости, Гаврилов правильно подумал: не может быть, чтобы в городе не осталось людей, которые помнили его, знали его семью. Очевидцы обороны крепости, жены погибших советских воинов непременно помогут отыскать следы семьи, утерянные в первый день войны, пятнадцать лет назад… И такие люди, действительно, нашлись…
Десятки тысяч трудящихся Бреста пришли на стадион, чтобы встретиться с героями – защитниками крепости. Среди присутствующих были родные погибших воинов, свидетели высокого подвига бессмертного гарнизона. И когда на трибуну поднялся майор в отставке, старый коммунист Петр Михайлович Гаврилов, жена погибшего в крепости политработника, глава женсовета погибших Ольга Семеновна Герасимова вспомнила и узнала бывшего командира 44-го полка. С нетерпением ждала она окончания митинга, потом едва пробралась через толпу людей к Гаврилову и торопливо, нервно заговорила:
Петр Михайлович, я вас хорошо помню… Нет, не то… У вас здесь семья. Неужели не знаете? Екатерина Григорьевна находится у меня на учете.
Гаврилов от неожиданности вздрогнул и побледнел.
- А Николай? Сын мой… - Петр Михайлович рукой показал, каким маленьким был тогда сын, пятнадцать лет назад. От волнения слезы выступили на глазах старого воина. Он не мог говорить.
- Николай совсем взрослый. Служит в армии…
Быстро навели необходимые справки. Бывшая соседка Гавриловой Агриппина Захаровна Белоусова сообщила, что жена Петра Михайловича давно не живет в Бресте, а находится в Косовском доме инвалидов. В тот же день Гаврилов выехал в Косово. Кажется, никогда еще сердце его не билось так сильно, как в эти тяжелые минуты с женой. Пятнадцать лет он ничего не знал о ней, о сыне, считал их погибшими. Долгая и тяжелая разлука!
И вот эта старая, искалеченная острым суставным ревматизмом Екатерина Григорьевна Гаврилова со слезами радости на глазах смотрит на мужа и тихо рассказывает ему:
- Слышала я про тебя, Петя… Радио рассказывало. Все ждала… А тогда, как оставил нас в бомбоубежище, просидели мы там с Коленькой пять суток, а потом пришли фашисты. Выгнали всех и повели в лагерь… Ох, сколько довелось намучиться! Видишь, какая стала. Голодали, холодной осенью ходили голые, босые. Но верили, Петя, что придут наши и ты с ними вернешься… Поздней осенью сорок первого года сбежала я с Колей в лес, к партизанам. Там и скрывалась, пока наши не освободили Брест. Коля после войны окончил шесть классов, работал слесарем в депо. Потом по комсомольской путевке поехал на целину. Оттуда и в армию пошел… Хороший у нас сын: слесарь, комбайнер и рисует хорошо. А вырос то как! Встретишь – не узнаешь. А вот здесь его письма и фото лежат… Посмотри…"