9 ноября.
Да, все больше нравиться мне и само Берестье, и окрестности Брест-Литовска, но сейчас рад, что не живу в Бресте – предстоящее 9 ноября мероприятие было бы слишком сильным моральным испытанием: я не уверен, что тех, кто два года рисовал здесь «крестики-нолики» не загонят за красную ленточку, лишь в порядке исключения предоставив места, откуда хотя бы видно будет, что те, кого выстроили «за ленточкой», добивались. Вернее почти уверен, что загонят (порядок-с) – уверен и в том, что лучшую речь произнесут именно те, кто старания свои направлял несколько в иное, чем сейчас ими утверждается, русло…
Поэтому при всем при этом мне вряд ли хотелось бы присутствовать. Да и вообще я не любитель публичных мероприятий. 9 мая предпочитаю уходить в лес – и как можно раньше…А 9 ноября у нас уже холодно: впрочем и я слишком далеко от Бреста.
А тут пока сижу, баньку топлю, да воспоминаниям предаюсь..
***
Весной 2008 года, дописывая «Штурм…» я был, что называется «на ободах». Уже почти год нигде не работал, жил на то, что мать вышлет – деньги уходили в основном на то, чтобы сына кормить, да на оплату квартиры (тогда как раз цены ЖКХ взлетели – или просто их стоимость стала ощутима?). Сжав зубы, писал ночами – когда было тихо и можно было бы сосредоточиться. Приходилось еще ездить иногда в «Ленинку» - это было особенно накладно: 10 рублей я должен был кинуть котролерам, еще 10, им же – на обратном пути; десятку я кидал и на проходе на платформу (платформенным церберам). Плюс на метро – две поездки. Разорительно, йоба..
Самой же серьезной проблемой оставалась еда. Сука, я смог преодолеть все искусы, но голод забыть не удавалось – и если дома я его глушил фирменным блюдом (рис + кусочек сырокопченой колбасы, хлеб и чай), то в библиотеке «фирменное» достать было негде. Тогда я что придумал – купил сыра, и клал в карман, швейцарских армейских брюк, бутерброд – хлеб и сыр: в буфете брал стакан томатного и покачивался у стойки..Можно б было и с собой воду таскать в пластиковой бутылке, но на подобное я все же не мог решиться – да, интересно, но все же некие границы приличия все же сохранялись.
И одет был я соответствующе: полушвед-полушвейцарец – защитного цвета рюкзак 1958 года, форма (китель и брюки), ботинки 1965 года, защитная рубашка и черный галстук охранника, американская шапчонка, да бушлат…Бушлат, впрочем, не знаю какого года – я нашел его в мусорном баке, где-то у Валентиновки: совсем новый. Военное – значит неприхотливое и надежное…
В то время я практически перестал с кем либо общаться, только, разве что с сыном - приходилось отрывать минуты от творчества…Ну а что? Сытые рожи меня бесили, а у голодных рож были свои, такие же проблемы, и им также было не до общения и тем более не до Бреста-1941. Оно и к лучшему – ничто не отвлекало.
Где то 29 марта, я закончил – дописал послесловие. Все…Взял «Клинского светлого» пошел в лес, он был рядом, через дорогу, – в весенней сырой полутьме, средь черных колонн елей, я вглядывался в белесые острова подтаявшего снега, средь кустарника и канав - «Зря все? Или – не зря?»
В любом случае – я понимал, что второго «творчества» мне уже не осилить – мать, собирающаяся на пенсию, вряд ли прокормит еще одну пятилетку. Да и самому было бы трудно эту пятилетку пережить…В общем я был категорически настроен на то, чтобы с Брестом-41 завязать навсегда, став, наконец-то, нормальным членом общества.
Сука, особенно бесило меня вот что – «Ну почему именно я должен все это делать? Почему десятки «наследников славы боевой», получающих зарплату, и болтающих о своем патриотизме на каждом углу – не делают ни хрена? А?».
В общем, весной я закончил, и казалось бы – все: Брест – в прошлом.
***
Не знаю, относится ли к нашей истории написанное выше…Все ведь началось гораздо раньше – в декабре 2007 г. Я понимал, что вышел на финишную прямую работы над «ШБК», но не давала покоя одна надоедливая мысль – все ли я сделал для сбора материала? Ведь вырисовывалось все больше белых пятен, и как-то объясняя их, я в любом случае должен бы был давать волю воображению – а этого не хотелось. Но где взять новый материал? Как тогда мне казалось, я позвонил или написал куда только можно…За исключением пожалуй МК БКГ – почему то попытка получения оттуда материалов для книге о штурме Бреста казалось мне изначально провальной.
Где взять материал?
Понятно, что я не помню, тот день когда пришла Идея – материал о австрийцах нужно взять именно в Австрии. Но, как сейчас оказалось, тот день был для этой истории решающим.
Надергал в инете адреса музеев и архивов Верхней Австрии, каких-то творческих объединений. Разослал письма – неэлектронные: на заказные денег не было, скинул их ночью в ящик – и помнится, все тревожился, что местной пьянью ящик был раскурочен – впрочем, если бы мои письма пропали, то может оно и к лучшему…Тогда бы я с чисто совестью завязал бы с поисками материалов. И так уж много..
Письма не пропали: одни за другим, в основном по электронке, стали приходить ответы… «Успокойся, нет у нас ничего. Все, война кончилась» - было их основным содержанием. Да и ладно. Но…Опять – фройлян одна, из архива какого-то толкнула судьбу в ином направлении – она дала адрес Верхнеавстрийского товарищества ветеранов военной службы…
Написал. Ответа не было. И даже позвонил: «…Мэй ай ноу дид ю рисивд май лэта?»...Сын потом спрашивает «Пап, а что ты красный такой?»
***
Рисивд…Они откликнулись - выслали адреса советов ветеранов: всей Верхней Австрии. С волнением я перечитывал незнакомые фамилии – кто они? Вдруг кто нибудь из тех, кто брал Дом офицеров или блокировал Восточный форт? Дыханием сорок первого пахнуло на меня от эксельного файла.. Впрочем, добавили – майор Утц может вам помочь. Предложили написать статью о своих поисках – вдруг кто откликнется. Статью написал и стал ждать. Разослал письма по советам ветеранов и стал ждать.
Это было где то в январе – феврале.
***
Ответов – никаких. Казалось – забыто все. Спасибо лишь Францу Рензлю, одному из «эксельного файла» - он сходил и поговорил со стариком Мюллером, старейшиной в той округе – но, увы, старик - да, встречал свой Июнь у Буга, и у Бреста, да – был, но лишь мимо прошел, в самом Бресте не задействованный оказался. Кроме того, стало ясно, что люди из «экселя» совсем не бывшие солдаты вермахта, а скорее поколение их детей, помнившее о войне лишь по рассказам да смутным детским образам американских бомбовых ударов. Максимум что они могли – это сходить к своим старикам, «поколению отцов», попытавшись узнать что либо..Но многие ли стали бы это делать ради какого-то сумасшедшего русского?
Майор Утц так и не ответил.
***
Однако, уже то ли в июле то ли августе, войдя в свой зассаный поколениями подъезд (впрочем, сейчас его уже отремонтировали) в почтовом ящике я увидел необычное письмо – Австрия?! Вельс?!! Не может быть…Виммер??..А кто это?
Сейчас, наверное, все «причастные» знают – кто.
Да, вот так началась новая глава. Тогда я еще не знал, что это не мы идем к Воронке – она начала свой путь к нам.
***
Не особо надеясь на ответ, я тут же написал Виммеру – скорее для очистки совести, чтобы сделать все, что в моих силах, и не корить потом себя. Девяностолетний старик – он имел полное право не отвечать.
Ответ был неожиданным..
***
Я внес изменения в «Штурм…», однако стало ясно, что моя убежденность в том, что я использовал все материалы, что мог достать, для создания своего «Штурма..» оказалось поколебленной. И теперь я просто не мог не писать Виммеру: наркотик творчества оказался слишком тяжелым, я не смог с него соскочить. Он отвечал не сразу – и что-то я успел вставить в книгу, а что-то нет.
Папочка с материалами осталась неиспользованной.
Однако главным было другое: ясно, что передо мной открывался совершенно новый пласт материала, и успокоившаяся было совесть заговорила с новой силой – «Ты должен закончить это дело». Ну и что мне оставалось делать?
Я решил продолжать: хотя и не сразу.
***
Тем временем, в жизни многое изменилось – из Москвы меня выбросило в Сибирь: не самое теплое местечко в этой жизни. Края тут суровые, люди – суровые не менее. А я продолжал: в двухстах км от ближайшей желдорстанции, и от ближайшего туалета с туалетной бумагой – в четырехстах км (сейчас, впрочем, и ближе построили) я занимался исследованиями, больше подходящими для рафинированной столицы, чем для суровых и жестких нравов Сибири.
Нет, не Брестом – я увлекся Рамушевским коридором.
Брест – да, неплохо, но нового материала то не было. «Папочки от Виммера» было явно недостаточно для новой не то чтобы «фундаменталки», но и даже более-менее приличной вещи.
Но я не забывал про Брест: окраиной сознания я помнил про «досье Виммера» и статью в газете Верхнеавстрийского союза..
***
Настало все же время,– я написал в Верхнеавстрийский союз: ну так как там моя статья? Как всегда, ответа и не ждал, как всегда – ответ был неожиданным: «Что же Вы молчали все это время? Вашу статью прочитали, и нашлись люди, кто хотел бы Вам помочь. Но это было уже почти год назад…Мы посчитали, что это уже неактуально для Вас…»
Блин…
Так я впервые услышал об Эрнсте Арнрайтере, Бенно Шинагле и Питере Вэнкере. Помог и таинственный Утц.
***
Закрутилось – Цитадель вновь вернулась в список жизненных приоритетов. Я пишу новые статьи в Верхнюю Австрию: мне пишут письма - вновь телефонное «ай эм рашн рисечер..» (впрочем, с телефонированием пришлось завязать – звонки из Сибири зело дороги, да и что уж лишний раз напоминать о своем языковом барьере)..
«Sibir» - выводит на конверте чья-то рука, там, в Верхней Австрии.
Работники российской почты! Низкий вам поклон и вечная любовь! Письма доходят несмотря ни на что – может это судьба? «Тому, кто над нами» было нужно, чтобы мы нашли Воронку?
***
Я вскрываю конверты и мэйлы: йоба, СЕМНАДЦАТЬ СТРАНИЦ!!! СЕМНАДЦАТЬ СТРАНИЦ!!!
И это при том, что годами собирал по строчкам и абзацикам, а тут - СЕМНАДЦАТЬ СТРАНИЦ!!!
***
Да, семнадцать страниц – а вот и файлик: 25 мегов…Что там? Ну что же там?! Интернета скоростного здесь тогда не было – только у Славки Кузнецова, «продвинутого юзера» стояла тарелка. Бегу к Славке…Бля! Он сильно нетрезв…Он ОЧЕНЬ сильно нетрезв…Неужели придется придти еще раз? Но – нет: разрешает сесть за комп мне самому – 25 мегов перелетает на флэшку.
***
Вечером я впервые вижу Воронку. Вскоре её увидят остальные. Для Дениса это станет Идеей; для меня – еще одним доводом в споре с самим собой в сыром ельнике у Тучково: «Надо ли было..?». А я ведь так до сих пор и не нашел ответа.
***
..... Дрова сырые, разгораются плохо, шипят и дымят. Хлам один, а не дрова. Но мне нравиться топить ими: все ж какое никакое, а преодоление. Пошипят, поплюются – и все равно горят не хуже. Мелочь – а победа.
А еще насчет фотографий. Они ведь не у одного меня были, эти фотки то. Причем качество «не моих» гораздо лучше, чем те, на что мы зрение ломали. Веточки у деревьев считали..Но вы этих фоток не увидели, да и увидите вряд ли: они по другую сторону «красной ленточки».
Но я хотел бы остаться на этой стороне.
