"..В ночь на 25 января спящий город содрогнулся от мощного взрыва, за которым последовали два других. Взрывной волной были выбиты оконные стекла в квартире командира минного арсенала. Спустя мгновение лунный диск над Пиллау закрылся облаком дыма и гари, а выпавший накануне снег стал
черно-желтым. Летающие каменные глыбы сложили в карточную колоду стены многих домов, повалили электрические столбы и вывели из строя водопровод, который так и не смогли восстановить из-за морозной погоды. В одно мгновение исчезли целые улицы в Старом Пиллау и тысячи людей остались без крова. Первые мысли, которые пришли людям в голову: бомбардировка или новое оружие фюрера? Как оказалось, взорвалось больше тысячи торпед и мин, хранившихся в форту. Около трехсот человек погибли в подземных цехах или сгорели заживо в деревянных бараках, вдвое больше были ранены.
В лесу вокруг форта не осталось ничего живого, прах развеял ветер. На обугленных деревьях висели разорванная одежда и останки людей. Тяжелораненые лежали на замерзшей земле без всякой надежды на помощь. От части форта с его многометровыми стенами ничего не осталось, кроме огромного кратера глубиной около тридцати метров. По случайности сила взрыва была направлена вверх, и это спасло жителей Пиллау от еще больших жертв и разрушений. Поднятая в воздух масса земли и камней упала в залив и обрушилась на окрестности, где и сегодня можно найти стальные рельсы и даже чугунную надпись с названием форта.Один из очевидцев — француз Роберт Рантэ — вспоминал: «Перед сном я думал о том, как из пиллауского порта один за другим уходили корабли с беженцами, больными и инвалидами. Все это было похоже на поражение. Постепенно мною овладел сон. Но едва я повернулся на левый бок, как жуткий свист разбудил меня. Моя кровать наклонилась, ноги оказались выше головы, а тело засыпало землей. Я больше не мог двигаться, а вокруг меня наступила тишина. Через какое-то время я понял, что сижу на снегу и вдыхаю полной грудью раздирающий легкие морозный воздух. Постепенно обретаю присутствие духа, ищу бараки, но луна освещает развороченную землю, смешанную со снегом, откуда торчат балки, доски, куски дерева и всевозможные обломки. Огонь в нескольких метрах от меня напомнил о том, что я раздет. Мне холодно. Уцелевшие в этой трагедии сидят вокруг живительного костра, где тлеют обугленные трупы. Мы с трепетом приближаемся к центру «землетрясения», обходя вырванные деревья и огромные бетонные блоки. Во взглядах читается тревога за руки и ноги — они отмерзают. Мы наугад находим вход в форт «Штилле» и ускоряем шаг. Резкая остановка: лязг оружия, предупредительные оклики. Появляются немецкие солдаты и окружают нас. Под их охраной мы быстро шагаем в Фишхаузен, солдаты тоже, явно сочувствуя нам. В казарме младший офицер пучком соломы силой растирает мои руки и ноги. Другие солдаты помогают моим товарищам. Откуда столько заботы у этих людей? Может, поражение вернуло им человеческое лицо? Или они думают, что скоро попадут в плен, и считают нас своими?».