БРЕСТСКАЯ КРЕПОСТЬ

[КАЮР]

Что, так за 70 лет и не  всплыло ни одного мемуара  "Я сидел в сталинской Бригидке"?
Чтобы бросить в камеру гранату, надо эту гранату иметь  Горстке надзирателей с наганами гнать в подвал заключенных и там их расстреливать ... сложновато ...

[Егорыч]

Коллеги, не думаю, что кого то даже в мыслях было расстрелять заключённых, уж если в Брестской тюрьме не успели, куда немцы добрались около 6 утра(конвой с первыми выстрелами в крепости разбежался!), то уж в Бригидках при первом же залпе "Небелей" охрана стала думать прежде всего о себе.
....Лучше бы эти "письменники" занялись действительно массовыми преступлениями Совесткой власти против местного населения в 1939-41 гг.Там и без выдумок хватит на несколько томов.

- Что было в мыслях мы не знаем, но кроме мыслей у служащих сталинских тюрем были четкие инструкции об уничтожении всего антисоветского контингента в случае невозможности вывезти заключенных при начале военных действий. Как было в Бригидках, мы действитеьно не знаем. Только косвенные , обрывочные сведения.
- Так "письменник" Татаренко один такой упомянутый выше том как раз и написал.
- Уважаемый, "Каюр". Заключенных находящихся в камерах или изначально в подвальных застенках "гнать туда не надо" достаточно через глазок и "форточку" привести приговор в действие... ((   Насчет гранат скорее всего перегиб.
Хотя как знать, как знать? 
Сложная и тяжкая это тема и не моя кстати. Так, что на этом мое сотрясение воздуха в полемике затихает...   

[Исследователь]

Всего полгода нвазад я выкладывал:

Письмо от 24.10.1957 от бывшего надзирателя Брестской тюрьмы Павла Ивановича Комарова, отправленное по почтовому штемпелю 25.10.1957 с адреса «г[ород] Череповец Вологодской обл[асти], ул[ица] Полевая, дом 2» на адрес «Москва, Радио, Отдел литературного радиовещания, писателю Смирнову Сергею Сергеевичу» (получено по почтовому штемпелю 28.10.1957; на конверте – пометы «С.Смирнову» и «Комаров П.И. 28/Х-[19]57. Бывший пограничник 13-й заставы, а затем – надзиратель Брестской тюрьмы. Пишет о первых днях нападения фашистов на Бр[естскую] Кр[епость]»):

«Слушая литературную передачу 20/Х-[19]57 г[ода] о героях-лётчиках, а так же о героическом сражении группы бойцов по обороне Брестского возала в первые дни войны 1941 – 1945 годов, я больше и больше начинаю переживать о том, минувшем времени и о тех, хорошо знакомых местах, где мне с тысячами пострадапвших людей пришлось испытывать и первые немецкие снаряды, и немецкий издевательский плен, о котором и сейчас при воспоминаниях становится погано.
До марта месяца 1940 года я служил в Брестском погранотряде, на заставе № 13 как пограничник, а после демобилизации по предложению органов МГБ [так в оригинале] мы с группой товарищей остались работать в Брестской тюрьме в качестве надзорсостава.
Война меня застала во время дежурства в отделении Брестской тюрьмы, которое находилось не более, чем в двухстах метрах от крепости, то есть отделялось только одним перекопом.
В тюрьме в этот момент находилось более тысячи заключённых, в числе которых много было немецких шпионов.
Помню, как сейчас: в первые минуты пятого часа, в воскресенье 22-го июня были произведены 2 одиночных артиллерийских выстрела, а затем … хлынул ураганный вал сотен снарядов с оглушительными взрывами, и вокруг всё задрожало и завыло.
Я, как помощник дежурного по тюрьме, выскочил из дежурной комнаты и бросился в корпус тюрьмы для того, чтобы принять соотвествующее решение, но двери у многих камер были уже выломаны, заключённые набросились на надзорсостав, и завязалась внутренняя борьбами между ними и заключёнными. Но поскольку их было больше в сто раз, чем нас, то многие наши товарищи уже оказались мёртвыми. Да, наверное, не уцелеть бы ни одному из нас, если бы не влетело в тюрьму один за другим несколько снарядов, от разрыва которых заключённые бросились за пределы ограды тюрьмы.
Я, избитый до бессознания и брошенный в одну из камер, пришёл в сознание только в 10 часов утра, когда уже  стало значительно тише, но, однако, во дворе слышались крики немцев, которые на машину грузили мешки и бочки с продовольствием.
Дождавшись ночи на 23-е июня, хотя и чувствуя невыносимую боль головы и всего тела, я вышел в корпус тюрьмы и зашёл в подвальное помещение, где встретил тяжело избитого дежурного по тюрьме Мартынова и назирателя Заикина Сергея. Проведя краткий совет втроём, мы сделали вывод, что нужно во чтобы-то не стало пробраться в крепость к своим частям.
В ночь с 23-го на 24-е июня при наличии уцелевшего при нас пистолета мы сумели зашедших в тюрьму разоружить и уничтожить двух фашистов, отобрав у них карабин и автомат, а в ночь с 24-го на 25-е двинулись в путь, который составлял с обходом более 1-го километра.
Путь оказался, как мы предполагали, нелёгким – повсюду бродили и обстреливали каждое тёмное место немцы, беспрерывно светили ракеты и там, где не было немцев, рвались мины и снаряды, а самым основным и трудным препятствием был перекоп (вода).
И там, несмотря на наши старания, нас в пути застал рассвет, и тут начался артиллерийский обстрел крепости, участился пулемётный огонь. Сначало меня ранило в ногу пулей, а через некоторое время от разрыва снаряда я был контужен и пришёл в себя, т[о] е[сть] в сознание, в одном из помещений, которое находилось за валом.
Там нас уже было очень много, и, казалось бы, все свои, но это уже был плен.
Здесь, в этом же помещении я встретил нач[альника] заставы ст[аршего] лейтенанта Богданова и политрука Смирнова – это с той заставы, на которой я прослужил более 3-х лет - конечно, включая и ту службу, которая проходила ещё в Тимковском погран[ичном] отряде.
Меня интересует один вопрос, что, якобы, работники Брестской тюрьмы (как то - нач[альник тюрьмы] Шафаростов, зам[естители] нач[альника] Морозов, Никулин, политруки Смирнов, Коновалов и ряд других товарищей) были схвачены фашистами и расстреляны.
Я не хочу, Сергей Сергеевич, описывать те муки в немецком плену, так как те тяжёлые мучения, избиения и голод становятся горькими и тяжёлыми до слёз в настоящее время.
Как жалко, что не хватило нашей силы в этот период отразить натиск врага, жалко и то, что тысячи людей потеряли свои жизни.
Но жалко и то, что вероломное нападение фашистской армии разорвало счастливую жизнь многих людней, в том числе – и мою.
Верно, я сейчас живу неплохо, но в связи с войной и проклятым пленом я не мог получить того образования, о котором мечтал, и потерял партийность.
К вам обращается, т[оварищ] Смирнов, Комаров Павел Иванович 1914 г[ода] рождения, по специальности – бухгалтер, проживающий в Вологодской обл[асти], гор[од] Череповец, ул[ица] Полевая, дом 2. Прошу убедительно дать ответ [подпись] 24/Х.[19]57 года».
Источник: РГАЛИ, ф. 2528, оп. 5, д. 10, л. 60  – 62. Рукописный оригинал.

[Егорыч]

Огромное спасибо, уважаемый, Константин Борисович!!!
Именно эти воспоминания я и имел в виду.
"В тюрьме в этот момент находилось более тысячи заключённых, в числе которых много было немецких шпионов". Удивительно, что активный участник нашего форума, уважаемый, "ЕвроТатарин" - эту информацию пропустил или оставил без внимания?...
16 лет после событий написано это письмо. "Помню как сейчас" (!) Нам же как и писателю Смирову, остается либо принимать все на веру либо нет. П.И. Комаров называет фамилии других участников событий. Он бросился в корпус тюрьмы "...чтобы принять соответствующее решение" (?!)..., а далее по тексту...
Надеюсь, ВЛАД, подключится и даст свои комментарии по упомянутым пограничникам.

[ЕвроТатарин]

Это письмо я помню, хотя, видимо, поначалу воспринял его как воспоминания о тюрьме в г. Бресте. Бывает...
МГБ Комаров упомянул правильно, так в 1957 г. назывался бывший НКГБ (т.е. в Бригидках была следственная тюрьма НКГБ). Интересна фраза о том, что он выскочил из дежурки в корпус тюрьмы, чтобы принять "соответствующее решение".
Но где-то мелькали другие воспоминания - о том, как сражались в Бригидках бойцы из 132 обкв.

[Егорыч]

Как сражались, скорее - это "Юрий32"!
В книге-сборнике у Алиева:
... В безвыходнейшем положении, «жертвой пешки», оказался  караул  по охране Бригидок. Огневой вал как бы невзначай обошел тюрьму стороной. А вот следующие за ним солдаты 1 пб 135 пп, наоборот, были нацелены на захват тюрьмы. Здесь под охраной  караула   находились  польские военнопленные, заключенные под стражу с осени 1939 года.  И  часовые  караула  вступили в свой последний бой. В том, что он будет последний, никто  и  не сомневался, но часовой не имеет права без приказа покинуть свой пост. А приказа отдавать было уже некогда, да  и  некому. Стрелки 2 ср рядовые А.М. Докучаев, П.Ф. Филиппов,  И.Г. Авдеев стали отстреливаться от наседающих немцев. Но эта схватка была коротка, как весенняя гроза. В считанные минуты они был смяты  и  уничтожены. Дважды раненный рядовой П.Ф. Филиппов оказался в плену. После того как пленные были переправлены через Буг, его, истекающего кровью, пристрелил двумя выстрелами в голову немецкий конвоир. По свидетельству одного из оставшихся в живых заключенных,  караул  дрался до последнего патрона.

По воспоминаниям командира расчета батареи ПТО 333 сп сержанта М.А. Караваева, польских военнопленных немцы отконвоировали уже к себе в плен 23 июня. Раньше этого не позволяла сделать сложившаяся обстановка, да  и  на месте надо было осуществить предварительное разбирательство «кто есть кто».

Тем временем замполитрука Ш.М. Шнейдерман и сержант К.А. Новиков сумели организовать стойкую оборону. Взломали запоры склада боепитания и оттуда добыли оружие, патроны, гранаты. Бойцы сражались с удесятеренной энергией. Они стреляли из окон и бойниц по Тереспольскому укреплению, то и дело меняя огневые позиции.

Но попадались и воспоминания кого-то из выживших. Если не путаю...

...(конвой с первыми выстрелами в крепости разбежался!), то уж в Бригидках при первом же залпе "Небелей" охрана стала думать прежде всего о себе.

Как видим у каждого соя история и видение событий... 

[ЕвроТатарин]

Ростислав в данном случае по понятным причинам не слишком точен (ибо специально в этот вопрос не углублялся). Но, боюсь, это уже совсем другая тема. Но конвойники, действительно, никуда не убегали, отстреливались до конца.

[ВЛАД]

Лейтенант Д.С. Богданов, нач. 18 пз 17 ПО, при отходе заставы от границы 28.06.1941 г. в р-не Малориты попал в плен. Погиб в плену 27.12.1941 г.  в офлаге Хамельбург. По Смиронову пока неизвестно.

[Новый]

но двери у многих камер были уже выломаны, заключённые набросились на надзорсостав, и завязалась внутренняя борьбами между ними и заключёнными. Но поскольку их было больше в сто раз
 .....наверное двери были деревянны?? или кто открыл ??

[Set]

Ростислав в данном случае по понятным причинам не слишком точен (ибо специально в этот вопрос не углублялся).

Это писал не Р. Алиев, а Юрий Фомин в очерке "Конвой НКВД - солдаты как и все". ...